Некоторое время Джейн Остин на обложках своих книг вместо имени указывала «By a Lady», «Написано женщиной».
Она писала и публиковалась в то время, когда не было принято, чтобы женщина писала что-то кроме личных писем и дневников, и уж конечно совсем не принято, чтобы она публиковала написанное. Поэтому женщины, которые все же и добирались через все социальные преграды к профессиональному писательству, часто публиковались анонимно или под мужским псевдонимом. Остиновское «By a Lady» показывало, что роман написан женщиной (никаких мужских псевдонимов!) и что эта ситуация настолько необычна, что её стоит вынести на обложку романа. Не мужское имя, не отсутствие имени, а «By a Lady» — заявляло: под обложкой будут другие темы, другая перспектива. Это не взгляд одной конкретной женщины, не победившее эго мужского письма. «By a Lady» сообщало читателю, что этот текст могла написать любая женщина. А если любая женщина может написать роман, как так получается, что женщин в литературе совсем нет?
Несмотря на то, что Остин показывала, настолько системна и масштабна проблема вокруг женщин в писательстве, литературный канон умудрился сделать Остин примером того, КАК РЕДКО и КАК СЛУЧАЙНО вышло, что женщина писала такие хорошие романы. Книги, написанные by a lady, были написаны вовсе не by a lady, говорит нам канон, потому что вовсе не любая женщина способна написать романы, достойные того, чтобы стоять на одной полочке с великим писателями. Они написаны единственной и уникальной Джейн Остин, и эта ситуация настолько необычна, что, скажем так, скорее всего не повторится.
Это — одна из практик исключения книг, написанных женщинами, из литературного канона.
Даже если романистку признают, методы исключения никуда не денутся. Многие восхищаются Джейн Остин, считают её книги эталонными, уникальными и неповторимыми, но, тем не менее, — это просто случайность. Остин нельзя стереть из литературы, но полностью включить её в канон нельзя.
На сигме перевели хорошее эссе Урсулы Ле Гуин (что-то судьба постоянно возвращает и возвращает меня к её текстам, хм) про стратегии исключения женщин-писательниц из канона. Процитировать его хочется примерно целиком, но я сдержусь.
В обсуждении романа автора-мужчины его полу редко уделяется пристальное внимание. В дискуссиях о романе женщины отсылка к её гендеру встречается постоянно. Мужчина — норма. Но женщина — отклонение от нормы, из которой она исключена.
Исключение и неодобрение практикуются как критиками, так и рецензентами. Например, критик вынужден назвать Вирджинию Вулф великой английской писательницей, исключением из правил, удивительной случайностью. Методы исключения и неодобрения разнообразны. Так, выясняется, что английская романистка не обретает широкой известности. Её письмо «уникально», но она никак не влияет на новые поколения писателей. Она (очаровательная, элегантная, точная, чувствительная) подобна хрупкому тепличному цветку, не способному конкурировать с (грубой, могучей, искусной) энергией мужчины-романиста.
Произведения Джеймса Джойса почти сразу же стали каноническими, но для Вулф это либо было невозможно, либо её всё же неохотно одобряли, но лишь спустя десятилетия. Пожалуй, её книга «На маяк» благодаря изящному и эффектному повествованию гораздо сильнее повлияла на романы нового поколения, чем «Улисс», который стал монументальным тупиком. Джойс выбрал «тишину, изгнание и искусность», вёл безопасную жизнь и отвечал только за собственные произведения и работу. Вулф вела полноценную жизнь у себя на родине, вращалась в кругах интеллектуально, сексуально и политически активных людей. Она всю жизнь общалась с другими литератор (к)ами, читала, рецензировала и публиковала их. Джойс — слабый человек, Вулф — суровая. Джойс — культовая фигура и большая удача, а Вулф — продолжительное плодотворное влияние, ключевое для жанра романа двадцатого века.
(Ладно, немножко не сдержалась). https://syg.ma/@ekaterina-zakharkiv/ursula-k-lie-guin-ischiezaiushchiie-babushki
4997