Перечитала сегодня пару романов Джона Апдайка. В 2020 году читается интересно...

Всем Я искренне надеюсь, что вас есть возможность побыть дома и отключить новостные ленты. Мне кажется, что сейчас самое время читать ставшие классикой «Любовь во время чумы» Габриэля Гарсия Маркеса и «Черный обелиск» Эриха Марии Ремарка. Удивительно актуальные сегодня книги о том, что и эпидемии, и кризисы случаются и проходят... И бонусом - вневременной юмор (добродушный у Маркеса и черный у Ремарка), чтобы не грустить.

Всем Сегодня ровно 4 года с тех пор, как я начала вести этот канал. Спасибо всем, кто читает его и пишет мне о своих литературных впечатлениях, мне очень приятно! ️ В последний год я стала меньше читать, еще меньше писать об этом, но надеюсь, что все поменяется. Этот канал начался в впечатлений, которые переполняли меня в процессе прочтения книги Ханьи Янагихары «Маленькая жизнь». В ноябре я перечитывала эту книгу и с сожалением могу сказать, что зная развязку, очень сложно погрузиться в очарование и уют первой ее половины. Но это невероятная книга, и если вы ее не читали - очень советую и завидую, что есть возможность пережить впечатления от нее в первый раз. Есть несколько книг, про которые мне хотелось бы рассказать в канале, и я думаю до конца года я справлюсь с этой задачей. Спасибо за то, что читаете и поддерживаете! ️

Смерть – это не красиво… Ее романтика только в кино. Смерть – это тоскливо… Кровь, грязь и говно. Решив уйти в одночасье, Он сделал выбор свой. Вокруг всем боль и несчастье Ему… наконец-то покой. Родные поплачут недолго, Потом вспоминают любя. В системе - он лишь шестеренка, Заменят, цинизм не тая… Вчера решающий судьбы… Сегодня покончил с собой… Живите по совести люди, Не нужно сражаться с душой!

Кстати о хорошем нон-фикшне. Сегодня вышел третий эпизод "Властелина страниц", где мы обсудили нехудожественные книги, и почему у журналистов их писать получается лучше всего. Разброс тем получился широкий: от сталинских репрессий до финансового кризиса и загадочных китайцев. https://www.podbean.com/ew/pb-9cgm9-f49f11 https://www.podbean.com/ew/pb-9cgm9-f49f11

Экспресс-обзоры 2 Прежде, чем подвести итоги, хочу рассказать вам еще о нескольких прочитанных недавно книжках. В сегодняшней подборке - жизнь и быт в Англии, мемуары феминистки, "рождественская" (на самом деле нет) Агата Кристи, книжная критика и одна очень раздражающая книга. Англия. Иностранец Ее Величества, Андрей Остальский Серия очерков о жизни в Англии, написанная русским журналистом, который уже больше 20 лет живет в туманном Альбионе. Автор рассказывает о менее известных английских традициях и условностях, своей работе в BBC, встрече с принцессой Дианой и просто о житье-бытье. Это, кстати, отличный подход - рассказать о стране с точки зрения иностранца, ведь англичане о своей родине, конечно, будут рассказывать совсем по-другому. Их, например совсем не удивляет, что элементарного приема у терапевта надо ждать целый месяц, потому что они к этому привыкли и просто не представляют, что может быть иначе. How to be a woman, Caitlin Moran Мемуары известной британской журналистки, на которые я наткнулась совершенно случайно. В каждой главе Моран рассказывает случай из своего детства, связанный с каким-нибудь аспектом жизни и взросления женщины. Например, как у нее начались месячные, или как она раньше все время покупала каблуки и не носила их. Или о бессмысленности дорогих помпезных свадеб. Написано очень живо и с юмором, я прослушала залпом. Правда, не во всем я согласна с автором. Например, она целую главу посвятила вопросу о том, как называть свою вагину. У меня как-то никогда не возникало такой дилеммы. The Dilemma, BA Paris Кстати о дилеммах. Представьте, что накануне большого праздника вы узнаете ужасную новость, и должны сообщить ее вашему близкому человеку. Когда вы это сделаете - до праздника или после, чтобы ваш близкий мог насладиться последними моментами счастья до потенциально разрушительной новости? Думаю, выбор очевиден. Но не для главного героя, который всю книгу раздражал меня своей нерешительностью. Плюс книги: она недлинная, и здорово скрашивает долгие поездки в автобусе. Hercule Poirot's Christmas, Agatha Christie Рождество Эркюля Пуаро Усатый детектив снова ворчит по поводу любви англичан к проветриванию домов и мастерски расследует убийства. Не стоит читать эту книгу для новогоднего настроения (его там нет), но, если нужно увлекательное чтиво на зимний вечер, то вполне сойдет. Почти два килограмма слов, Алексей Поляринов Читала этот сборник эссе небольшими порциями в перерывах между другими книгами. Кстати, именно благодаря Поляринову прочла "Рассечение Стоуна". Понравилось, с какой страстью автор рассказывает о своих любимых писателях и их произведениях, будь то книги, поэмы или сценарии к фильмам. Пока читала, поняла, что я практически никогда не вижу никакого символизма в книгах. Я просто наслаждаюсь чтением) Может быть, это и к лучшему.

Брайан Рафтери «Лучший год в истории кино. Как 1999-й изменил всё» В МИРЕ ТАК МНОГО КРАСОТЫ. Мне всегда неловко и не с руки признаваться в своей огромной любви к кино и как-то ее идентифицировать, делать ЗАКОННОЙ, и давать себе право об этой любви говорить. Вот книги — равный мой брак, у меня есть кусочки соответствующего образования и профессиональный стаж почти 10 лет, могу позволить себе выражать бесценное мнение о прочитанном. С кино же мы флиртовали в большей или меньшей степени всю жизнь, хотя я из тех, кто посмотрел Гринуэя в 9 лет, а Бертолуччи в 11. А тут книга о кино, и 80% фильмов, упомянутых там, я смотрела, некоторые не по одному и не по два раза — всё, сгорел сарай, гори и хата, вы меня не удержите никак в этом отзыве, я буду говорить только о «моём» кино, потому что эта книга косточка за косточкой разобрала меня, вернула в детство и напомнила, на каких фильмах я насобирала свои ценности, от которых больше и не откажусь. По моим воспоминаниям, первым фильмом, на который я пошла в кино, была Матрица. Матрица сделала кассу 99 года, хотя на момент съёмок тогда ещё братья (упорно и в оригинале книги, и в переводе теперь именуемые сёстрами) Вачовски даже не могли объяснить, как воссоздать технически то, что они написали. Позже мы с отцом ходили на «Скрытую угрозу», кажется даже в оригинале с очень плохо переведенными субтитрами. Я не видела до этого классическую трилогию, но помню, как не могла пошевелиться весь фильм от восторга, хотя люди выходили и выходили из зала — они ждали этот фильм 16 лет и были готовы ругать его В ЛЮБОМ СЛУЧАЕ. Позже, уже с бабушкой, мы до утра смотрели церемонию Оскар, и мой глаз зацепился за «Красоту по-американски». На сегодняшний день я смотрела этот фильм больше 10 раз, и он без споров с собой входит в мой топ-3 любимых фильмов. Таким образом для меня (да и для многих читателей) эта книга, состоящая из кучи уникальных интервью и выражающая несколько интересных мыслей: о страхе перед апокалипсисом миллениума, проблеме маленького белого человека, подростковой жестокости — эта книга является прежде всего изумительным фоном для собственной ностальгии: вот он, ваш первый фильм Уэса Андерсона, а вот тонкая и звонкая Кирстен в «Девственницах-самоубийцах», закрывать друг другу глаза под «Широко закрытыми глазами»; использовать подзабытую фамилию братьев Кауфман как повод для телефонного звонка, первый раз услышать “Where is my mind” на гитаре и затем «о, это из Бойцовского клуба», первый и последний раз почувствовать раздражение от этого... Прекрасно, без спойлеров, с неочевидным взаимосвязями, без снобизма и без сожаления написанная вещь, уносящаяся на самые высокие волны памяти. Удаляюсь на этих волнах пересматривать «Магнолию». Кому читать: желающим получить огромное читательское удовольствие, что бы это не значило. Что пить: «если ты идёшь в кино — пей компот, а не вино, если ты уже в говно — не ходи вообще в кино». Но если пренебречь этим постулатом, то в кинотеатрах конечно же приятнее всего пить коньяк, добытый в ближайшем магазине за 5 минут до сеанса.

​​В последнее время как-то вокруг много кто советовал посмотреть фильмы Анны Меликян, и я решил приобщиться (очень странно, что раньше даже её ФИО как-то проплывало мимо внимания, совершенно в голове никаких ассоциаций не было). И вот посмотрел пару-тройку короткометражек, а заодно и один из ранних фильмов («Марс»): ну что тут сказать, и правда чудесно, такого кино – светлого, с вечными чудаками в персонажах – очень как не хватает нам сегодня. Мне вот интересны, конечно, в первую очередь всякие детальки. К примеру, в короткометражке «Такое настроение, адажио и небольшой фрагмент из жизни девушки Лены» спор двух киргизов-коммунальщиков о красоте и вечности классической музыки – это же такая ироничная аллюзия на Равшана-Джамшута из «Нашей Раши»? Ну прикольно, конечно, если так вдуматься, обыграть идею из трешового говно-шоу по серьёзу в хорошем фильме. Или вот там, в перебивке этой сцены с киргизами, в кадре появляется трамвай с такой рекламной надписью на боку – «Еврейский музей», а из окошка трамвая выглядывает дама в возрасте совершенно такого старо-интеллигентского еврейского типажа, как будто точно вот еврейский музей везёт в себе осколок старой жизни. Понятно, что, скорее всего, всё это случайности совершенные, но чертовски клёво всматривать призрачные символы в сценки именно таких камерных фильмов. Один из «вгиковских» фильмов Меликян, сделанных в качестве курсовой работы, «Полетели» – это вообще как будто вольная фантазия на тему советского кино. Натурально, «Гостья из будущего», перенесённая в реалии отнюдь не мрачных, а сюрреальных, в пейзаже до скрежета зубовного знакомых панелек 90-х годов. Там даже один из главных героев, десятиклассник, который нафантазировал себе роль инопланетянина, в одной из сцен двигается под стать роботу Вертеру, будто вынутого из коридоров Института времени, – вот это что, сознательно так сделано или я опять вижу специально? Ну и весь фильм чудо как хорош, в каждом кадре. В общем, Меликян, конечно, очень приятное открытие в отечественном кинопроме, буду смотреться все её фильмы потихоньку.

Слушайте, ну давайте ещё раз. Вот Анна Жучкова спрашивает про то, что из себя представляет феномен Елизарова. Человек просто фиксирует реальность постсоветской России, вырисовывает в романе «Земля» образ постсоветского человека. Да, делает это не идеально, есть вопросы и к языку, и к повествовательной форме романа (там в комментах некоторые на полном серьёзе жалуются на сексуальные сцены, кек), ок, это всё понятно. Но, блин, это единственный человек, кто вообще пытается хоть как-то поставить вопрос, набросать портрет героя нашего времени, в меру своих сил и понимания этого героя. А кто ещё из современных писателей ставит перед собой такую задачу, вот чтобы целенаправленно? В этом смысле Мильчин, конечно же прав, «Большая книга», не отметившая Елизарова примерно никак, здорово облажалась. Те самые прилепинские «пятьдесят евреев» просто расписались в том, что не чуют цайтгаста, или не хотят его чуять, что неважно. Феномен Елизарова сегодня в том, что он пытается ухватить воздух, которым мы дышим, и облечь его хоть в какую-то форму. А никто другой этого не делает, даже застрявший в дурном буддистском сне Виктор Олегович Пелевин. https://clck.ru/SVYR4

«Новая этика» в литературной критике (?) vs карнавал имени Alterlit (https://www.alterlit.ru/) Громко заявившая о себе в соцсетях так называемая «альтернативная критика», как мне видится, ничего интересного из себя не представляет – а я ж специально, выжидаючи, понаблюдал за «критиками» со стороны. Делается ведь тут всё просто. Выезжает, жалобно поскуливая, на фейсбучный майданчик допотопный, времён начала «удаффкомовски» нулевых грузовичок, выходит из него исполин в китайской шапочке, но с огромной поролоновой помидориной на носу и зазывает публику: – А вот, что у меня есть, почтеннейшие дамы и господа, спешите видеть, только сегодня, только сейчас – шоу века и на века!!!! Широко знаменитый в узких кругах писатель N в авторском исполнении коллектива одесского ДК комедии и сатиры имени Остапа Балалайки!! Подходите же поближе, шоу уже транслируется по Первому каналу, а трансглюкационный сигнал отправляется в район Альфа Центавры, где нас смотрят наши братья по разуму – имхочиани. Человек достаёт из ларца с надписью «РЕШ» куклу, отдалённо кого-то напоминающую, называет её именем писателя N и начинает представление. Ну, то есть как представление: гонит несчастную куклу по тропинке книжного текста, заставляет спотыкаться в нужных местах об незначительный камешек речевой или фактологической ошибки и дико при этом регочет. Смешно же, бедолага N запнулся о дату или же напутал с технической деталькой в устройстве синхрофазотрона. А, значит, кто у нас этот самый N, почтенные дамы и господа? Всё правильно – гра-фо-ман, мугага, так его, писателя этого, с подвыподвертом в речку через тёщин забор. Действительно же забавный феномен «альтернативной» «критики» и в некотором роде новаторство заключается в том, что за то, чтобы поглазеть на шоу провинциального карнавала, не публика платит деньги, а это её, публику, приманивают призрачным намёком поживы. Вот буквально, достаёт исполин из-за пазухи тугой мешочек с нарисованной суммой в 100 000 (и еле проступающим на холще копирайтом в виде питона), подмигивает, и говорит: – Видали? Мешочек может достаться тебе, если будешь щедро лайкать представления нашего балагана и засылать креативы на «литературный» конкурс. Старайся, камрад, что я зря, что ли, перед тобой с фигуркой N выплясываю? И послушные зайки с казиношными нулями в круглых глазах прыгают вокруг грузовичка, лайкают-комментят, – схема безупречная. А иначе кого заинтересует скучные до зевоты, однотипные один в один простыни якобы смешного текста? Ну, а теперь, под занавес заметки, немного по серьёзу. Я вот думаю, модная в последнее время тема «новой этики» должна же себя, наверное, как-то проявить и в литературной критике? Не в том плане, что обозреватель должен с чопорным видом раскланиваться перед писателем и сыпать елейными комплиментами в адрес любой разбираемой книги. Критика на то и критика, чтобы разбирать произведение с критической точки зрения (сорри за сплошные масла масляные). «Новая критическая этика» в моём идеальном мире должна бы выработать такие правила разбора текста, которые бы позволяли действительно вычленять что-то важное в книге и, если и покусывать автора в холку, то за идейную недоработанность, композиционную рыхлость, неумение выстроить сюжет и т. д., – то есть за то, что держит общий каркас рассказа, повести или романа. А со стилистическими блохами и фактологическими косяками в текстах пусть играются на обочине лит-процесса сотрудники одесского карнавала: всё одно ведь даже и этот скудный репертуар публике надоест в скором времени. Сколько бы ты там мешочков с шестью нулями не вытаскивал из шляпы фокусника. https://www.alterlit.ru/

«Куда ты пропала, Бернадетт?», Мария Семпл «Допустим, тебе вручают подарок, ты его открываешь и видишь, что это роскошное бриллиантовое колье. Сначала ты вне себя от радости, бегаешь по потолку и просто счастлива. Назавтра колье тебя тоже очень радует, но уже не так. Через год ты на него смотришь и думаешь: «А, это старье». С негативными эмоциями то же самое». Би пятнадцать лет и она живет в такой семье, где папа работает в Майкрософт, его TED talk собирает миллионы просмотров, а детская прихоть о поездке в Антарктиду с полпинка воплощается в реальность. Только вот мама в этой семье ведет себя странновато, а потом и вовсе пропадает при непонятных обстоятельствах. Мое настроение, пока я слушала роман, менялось с каждой его частью. В первой части я никак не могла понять, зачем мне вообще все это рассказывают: какие-то ссоры домохозяек из-за школьного комитета, планирование детских каникул и все в таком духе. О том, что героиня по имени Бернадетт пропала, нам рассказывают почти сразу же – но потом очень долго подводят к самому моменту исчезновения и рассказывают, что вообще произошло. Во второй части я сочувствовала всем героям по очереди и гадала, кто из них на самом деле сходит с ума. В конце третьей части – чуть не закричала в голос «Я так и думала!» , на четвертой начала хихикать, ну и дальше уже с бóльшим интересом следила за происходящим. «Сиэтл – единственный город, где, ступив в говно, ты думаешь: «Только бы собачье, Господи, только бы собачье!». «Куда ты пропала, Бернадетт?» - роман эпистолярный, и очень любопытно, как эта форма изложения расцветает в современных реалиях: сегодня люди почти не пишут бумажных писем, зато обмениваются тоннами емейлов, факсов, получают горы рассылок и без конца переписываются в мессенджерах. Собственно, из всего этого и состоит история, лишь изредка сопровождаемая комментариями Би, главной рассказчицы. И за счет этого мы сразу получаем видение ситуации с разных точек, когда одни и те же события каждый из героев описывает по-разному, и сложно понять, кто из них прав, кто врет, а кто не в себе. По синопсису я ждала чего-то вроде «Исчезнувшей», и это было ошибкой. «Бернадетт» - совсем другой роман, ироничный, комический, посмеивающийся над происходящим. Например, над тем, как сотрудники Майкрософт воображают, что их компания все еще №1 в мире, и при этом мечтают об айфонах. Еще там есть забавная героиня Су Линь, которая состоит в обществе ЖПЖ, помогающем жертвам абьюза – вроде бы актуалочка, но члены общества только и делают, что разрабатывают аббревиатуры для любого своего шага, а сама Су Линь видит жертву абьюза практически в любом человеке. Смешно перестает быть, когда доходит до описания переживаний Бернадетт. Ну то есть, местами ее странности тоже выглядят комично, но в целом история человека, оказавшегося не на своем месте, страдающего социофобией и падающего в депрессию у меня вызывает только сопереживание – и у автора, кажется, тоже: «Беспричинная тревога снедает меня, вытягивая последние силы, я чувствую себя машинкой с подсевшей батарейкой, что с безнадежным жужжанием бьется и бьется в одном и том же углу. Значит, завтра днем мне снова не хватит сил. Но я продолжаю лежать и прислушиваться, как они сгорают, а вместе с ними сгорает надежда прожить завтрашний день с пользой. Прощай, мытье посуды, прощай, поход в магазин и в спортзал, прощайте, планы перетащить в гараж мусорные баки. Прощай, простая человеческая доброта. Я просыпаюсь мокрая, как мышь. Приходится ставить у постели кувшин с водой, не то умру от обезвоживания». Но в целом это, конечно, легкое чтение – с парочкой неожиданных поворотов, невероятной развязкой и счастливым финалом. Скорее на один раз, но не лишенное глубины. Роман попал в список бестселлеров The New York Times, а еще по нему сняли фильм с Кейт Бланшетт в главной роли.

«Вирус, который сломал планету. Почему SARS-CoV-2 такой особенный и что нам с ним делать», Ирина Якутенко «До сих пор ученые забивали на исследования простудных заболеваний не в последнюю очередь потому, что такие исследования гласно и негласно считались неважными: на них было трудно получить деньги, а результаты почти гарантированно нельзя было опубликовать в престижных журналах. И когда глобальную пандемию вызвал именно простудный вирус, мир оказался беззащитен и несколько месяцев тыкался вслепую, пытаясь срочно разобраться в патогенезе COVID-19 и подобрать лечение». Словарь Collins уже выбрал «локдаун» словом года 2020, остальные словари еще не определились – но в целом понятно, каким именно событием больше всего запомнится этот год всему миру. Если у вас, как и у многих, среди главных итогов года – полный хаос в голове при мыслях о коронавирусе, эта книга поможет утрясти льющиеся отовсюду потоки информации, отделить правду от домыслов и попытаться наконец понять, что за зверь этот COVID-19. Из всей лавины сведений о коронавирусе, заполнивших мир в этом году, автора книги выбрала всю самую важную и (главное!) научно подтвержденную информацию, разложила по полочкам и пересказала в понятной обычному читателю форме. В книге рассказывается, что собой представляют вирусы в целом и какими особенностями обладает именно коронавирус SARS-CoV-2; откуда он взялся и какими путями передается; что происходит при попадании коронавируса в организм человека; почему от коронавируса до сих пор нет лекарства и чем лечат пациентов в его отсутствие; какие бывают вакцины и тесты, правда ли нужен карантин и «когда все это закончится». В книге несколько глав, разбитых на компактные разделы, каждый из которых посвящен конкретному вопросу. Помимо основного текста, в разделах есть врезки с углубленной информацией – если материал в них кажется слишком сложным, их можно пропустить без ущерба для общего понимания книги или вернуться к ним позже. Особо закрученные описания сопровождаются иллюстрациями. В общем, здесь есть все, чтобы максимально облегчить читателю восприятие сложной биологической теории. Неправильно было бы сказать, что эта книга ответит на все вопросы о ковиде – ну, просто потому, что на многие вопросы у науки в принципе до сих пор нет точного ответа. Кроме того, информация о COVID-19 обновляется настолько стремительно, что некоторые данные, приведенные в книге, уже не совсем актуальны. Книга была написана в октябре, поэтому, например, информация о второй волне заболевания в европейских странах не полная: так, написано, что в Чехии «второй пик… до первого не дорос и был сбит до относительно приличных 135 человек в день» - в то время как на сегодня Чехия уже видела прирост по 15000 человек в день, и его уже удалось снизить. Постоянное дополнение имеющихся знаний – штука неизбежная; может когда-нибудь, лет через -дцать, кто-нибудь сможет написать исчерпывающий труд обо всем этом безобразии под названием «ковид», но в текущем моменте приходится довольствоваться тем, что имеем. Главная ценность этой книги, на мой взгляд, - фундаментальная информация, которая тоже может, конечно, уточняться и дополняться, но базовой актуальности не потеряет (например, информация о том, как работает иммунитет, как устроен вирус, какие бывают типы вакцин и на чем основана работа тестов на COVID). Я тот человек, которому книга «Пандемия» Сони Шах показалась излишне эмоциональной, поэтому «Вирус, который сломал планету» для меня пример близкого к идеальному биологического научпопа: без лишних эмоций и отвлечений от темы, с четким и лаконичным изложением информации и очень логичной структурой повествования. Книга вполне может пригодиться в качестве домашнего справочного пособия, в которое не лишним будет заглянуть время от времени – ибо жить с коронавирусом нам, похоже, еще какое-то время предстоит.

​​Красота внутри Я редко пишу о кино и вообще редко обозреваю или рекомендую фильмы, но тут просто не могу не поделиться своим открытием. Мини-сериал «Красота внутри» меня приятно удивил. Причём этот сериал настолько «мини», что все серии умещаются менее чем в 40 минут экранного времени. Сезон состоит из 6 частей, каждая из которых по хронометражу не превышает 10 минут. Сюжет Сериал повествует о парне по имени Алекс, который каждый день просыпается в новом теле. Сегодня он белый юноша, завтра азиат, послезавтра девушка, а на следующий день старик... Толстый худой, красивый и не очень, но это всегда он. Здесь много к чему можно придраться и много вопросов остаётся без ответа: если уж он просыпался стариком, почему ни разу не превратился в младенца, например. Почему вообще это с ним происходит, как у него дела обстоят с документами, как он платит налоги, занимаясь бизнесом или как решает проблемы с соседями, которые наверняка замечали, что каждый день из его дома выходят совершенно разные люди, и пр. Но это всё не столь важно. Важно то, какие чувства вызывает этот сериал. В век экшн-боевиков, фильмов по комиксам, желтушных трэш-кинолент и обилия насилия на экране, это кино — как глоток свежего воздуха среди всеобщего мракобесия. Это я вам после просмотра «Чёрного зеркала» говорю. История сосредотачивается на чувствах героя, ощущениях мира и привычках к такой жизни, а ещё на главной романтической линии персонажа. Это картина о любви, и это прекрасно. Не могу сказать, что здесь очень глубокий сюжет, но многие моменты истории завораживают. Что ещё зацепило? Приятная глазу съёмка ручной камерой, крупные детальные планы, тёплый цветокор, совершенно прелестная умиротворяющая музыка, сопровождающая ленту (преимущественно пианино). Всё это оставляет приятное послевкусие. Но, чёрт возьми, как же мало этих сорока минут. Сколько тем можно было раскрыть, сколько приключений и необычных ситуаций, связанных с такой особенностью и её неудобствами можно было рассказать, но, к сожалению, в конце сезона лента ставит жирную точку в истории персонажей. Браво людям, которые не побоялись снять столь необыкновенное кино! Не пожалейте 40 минут своей жизни, чтобы увидеть прекрасное. Особенно рекомендую любителям мелодрам и добрых жизнеутверждающих фильмов. Приятного просмотра! фильмы https://telegra.ph/file/45c0192e2496d656772bb.jpg

​​О ценностях и трендах Литература — не тот вид искусства, который обязан поспевать за трендами. Даже если автор создаёт произведение согласно сегодняшней повестке, то за этой маской всё равно должны скрываться вечные, незыблемые ценности. На первом плане пандемия коронавируса? Пусть так, но за ним должны быть понятные читателю проблемы: семейные ценности, борьба за жизнь, любовь, поддержка, разрушение или созидание внутреннего мира персонажа. Художественная литература должна не просто говорить о проблеме, но и изучать её влияние не только на людей, но и на их мир. За проблемой войны всегда стоит желание жить, за историей о наркотиках — разрушенные судьбы и попытка героев измениться к лучшему, за домашним насилием — проблематика семейных ценностей. Но всё это не будет интересным, если не окунуть читателя в мир героя, переживающего лишения на своей шкуре. Нельзя показывать проблему отстранённо. Издалека мы видим лишь вершину айсберга. Этим пользуются умелые журналисты. Когда задача стоит не заострять внимание, мы увидим статистические цифры и сухие тезисы ответственного политика: «В регионе 13 процентов населения проживает в аварийных домах». Если же им нужно показать проблему, они беседуют с семьёй, пережившей описанную ситуацию и таким образом говорят с читателем/зрителем с помощью эмоций: «Иван Иваныч с соседями уже 7 лет пытаются бороться с местной властью, которая не желает переселять их из аварийного дома». Вот он Иван Иваныч, вот его соседи, вот представитель администрации. Мысль подвластна контролю, а чувства — стихийны. Если хотим произвести на читателя впечатление, говорим с ним на языке эмоций. МыслиВслух https://telegra.ph/file/7608da9f740447294d8f3.jpg

Известный такой приём, когда «махровую социалку» преподносят детскими устами и дальше кому как: кто-то в ужасе, а кому-то смешно даже. Начала слушать сегодня и очень даже неплохо, уже сейчас посоветовать могу. Кому тема многодетных матёрей в разводе близка особенно...

Нашла сегодня на Facebook свой отзыв про «Дом сна». Может быть тогда хотелось развидеть, но книга оказалась незабываемой. И от того удивительно было видеть в какой обложке ее переиздали в этом году. Спрашивала у издательства: ???!! Говорят: хотели издать Коу в одном (узнаваемом) стиле. В данном случае очень странное решение, не находите?

Как выбрать псевдоним? Сегодня поговорим о том, почему писателю важно подобрать правильный псевдоним, как выбирали псевдонимы известные автора, и рассмотрим "крутые" псевдонимы на примере авторов с Литнет. https://telegra.ph/Kak-vybrat-psevdonim-07-14

​​Пиши о том, что знаешь Часто вижу, как псевдо писатели в своих блогах и статьях повторяют эту фразу. «Пишите о том, что вы знаете. Если вы родились в горах, то не дано вам писать о море» Хочется сразу посмеяться над этими «учителями» и «наставниками», что навешивают свои стереотипы другим. И сегодня мы раз и навсегда развеем этот агрессивный миф, что ограничивает нас в творчестве. Не слушай тех, кто ограничивает и диктует правила в писательстве Никто не имеет права указывать тебе, о чем писать. Тем более, о чем писать нельзя. Это может быть твоя мама, коуч на писательском марафоне или Стивен Кинг, неважно. Если они осмелились запретить тебе писать о чем-то, или же выразили сомнение в том, что тема адекватная и стоящая — не слушай их. Только ты решаешь, о чем будет твоя книга или статья. Пиши на любую тему Все ограничения для писателей просто смешны. Если мы «должны писать о том, что знаем и где бывали», появились бы на свет сотни и тысячи книг, автора которых родились в одном веке, а писали о другом? Появились бы исторические книги, автора которых не присутствовали при тех событиях, однако же смогли описать их подробнее, чем очевидцы? Тебе не обязательно съездить в Нью-Йорк, чтобы хорошо написать о нем. Ключ к успеху — в приложенных стараниях. Я искренне верю — человек, что загорелся идеей, может написать обо всем. Да, он будет долго изучать материалы и забрасывать Гугл поисковыми запросами, но в итоге он напишет свою книгу. Пиши о том, что отзывается в сердце Если бы и были в писательстве правила, то это стало бы единственным истинным. Пиши о том, что любишь. Только так ты сможешь вложить в книгу частицу своей души. Если тебе нравится средневековый Лондон или футуристическая Япония, никто не имеет права запретить тебе писать о них. Ты можешь писать об убийствах, даже если никогда не был их свидетелем, можешь писать об эльфах, хоть никогда не поил их чаем в гостиной. Ведь, в конце концов, на кой черт нам дана фантазия? MeWrite https://telegra.ph/file/cd51a5fa95436501d31d0.jpg

​​Писательские приемы: Сравнение Когда слышишь фразу «литературные приемы», сразу накатывают воспоминания про школу, занудные уроки литературы и языка, кучу непонятных терминов, которые хрен различишь. И много лет спустя, когда сам признаешься себе, что хочешь быть писателем, рано или поздно приходится-таки познакомиться с этими непонятными терминами. Каждый из нас использует литературные приемы, даже если не знает их названий и никогда не учился их употреблять. Мы перенимаем их из других книг, достаем из глубин фантазии, примеряем к своим героям и историям. Они, в свою очередь, делают текст текучим, живым, наделяют его голосом, формой и цветом. И если знать эти приемы в лицо, то применять их будет в разы проще. Сегодня мы поговорим про сравнения. Их легко распознать — чаще всего сравнения употребляются с союзами «как», «будто», «словно». Есть и косвенная форма, когда сравнение узнается лишь из контекста. Суть сравнения в том, чтобы сопоставить по своей природе разные, но похожие в отдельных деталях вещи. В результате, сравнение дает читателю возможность ярче представить предмет, который ты описываешь. Оно создает стойкие ассоциации, особенно, если употреблять сравнение в описании героев. Проще понять это на примерах. Простое сравнение: «Когда она качала головой, ее волосы шевелились, как тени от ветвей» «Мелодия тянулась, точно поцелуй» «Они не столько вспыхивали, сколько трепетали и подергивались, как крыло умирающей птицы» Косвенное сравнение: «Его доспех вспышкой мелькал меж тенями врагов» «Щеки мальчишки горели пламенем — никакая вода не потушит» «Она взглянула на меня побитой собакой, ожидая оскорблений, или, хуже того, побоев» Примеры показывают, насколько богаче становится образ, если добавить к нему яркое сравнение. Но в сравнениях скрыты подводные камни. Многие из них уже стали штампами, которые бесят, вместо того, чтобы обогащать образы: голодный как волк, голубой словно небо, храбрый как лев, могучий как дуб. Если все таки хочется использовать их, то у меня на такие случаи есть совет. Можно взять заезженное сравнение и переделать его на лад своей истории. Ничего не мешает тебе сравнить голубой с цветом воды в подземных источниках; храбрость с отвагой матери, защищающей свое дитя; голод с назойливым насекомым, что с каждой секундой гудит над ухом все громче. Как всегда, вопрос только в фантазии. А ты часто используешь сравнения в своей истории? MeWrite https://telegra.ph/file/bb4430ecf5b5104d4e19f.jpg

​​Пиши «неидеально» Последнее время все чаще слышу от новичков, что им сложно сесть писать книгу из-за недостатка знаний. Они говорят: «Мне нужно больше опыта», «Сначала хочу побывать в Лондоне», «Хочу писать детективы, но не разбираюсь в законах юриспруденции». И я уверена, каждый из нас находил для себя такое оправдание, чтобы не садиться за книгу. Но наступит ли тот момент, когда мы будем идеально подготовлены к написанию книги? Нет, и мы все это знаем. Просто хотим оттянуть момент самого написания. Почему? Боимся разочарований Задумка книги в голове всегда выглядит лучше, чем на бумаге. Мы боимся, что когда начнем писать, окажется, что книга наша — дерьмо, работу старую мы бросили зря, и правы были родители и друзья, когда отговаривали становиться писателем. Идея слишком громоздкая Кто-то начинает писательский путь со стихов, очерков и рассказов. А кто-то решает писать сразу роман на 10 томов. Только последний в процессе поймет, что слишком сложно продумывать одновременно шесть сюжетных линий и описывать большие города. И вот тогда в ход идет фраза «Мне нужно еще много чего изучить, прежде чем писать дальше». Сюжет выходит натянутым Порой, если главная идея и конфликт истории продуманы не до конца, сюжет становится вязким и тяжелым — каждое написанное слово дается с трудом. Любимая книга становится заклятым врагом, процесс написания — пыткой. Как итог — намучавшись вдоволь, мы откладываем книгу в дальний ящик, не разбираясь в корне проблемы. ️ Как выбраться из ловушки страхов и продолжить писать? Нужно понять ключевой момент — никогда с первого раза не получится идеальной книги. Она может оказаться чудовищной, нечитаемой, жуткой с точки зрения грамматики и орфографии. Но она будет. И оборачиваясь назад, ты поймешь, как важно было ее написать. Потому что она — опыт, единственное, что имеет значение в писательстве. И с каждой последующей написанной работой ты будеш на шаг ближе к хорошей книге. А потом и к лучшей. Всегда ведь лучше законченная работа на троечку, чем незаконченный черновик на пятерку. Главное, в процессе написания постоянно читать новые книги, стараться использовать новые писательские приемы, глубже продумывать сюжет. В конце-концов, никто не обещал, что путь к признанию выложен лепестками роз и леденцами. Напоследок, приведу слова писательницы Дорин Вёрче, которыми сегодня со мной поделилась подписчица: «Сначала вы творите, и только затем чувствуете, что готовы. Сначала вы творите, и только потом осознаёте, что делаете. Сначала вы творите, и только потом понимаете, каким в результате окажется ваш проект». MeWrite https://telegra.ph/file/d8d8750012dd35230e1a9.jpg

Продолжаю погружаться в мир прозы молодых сетевых авторов. Сегодня хочу посоветовать канал без пяти минут кандидата наук Алисы - . Она пишет стихи про космос и океан, химерную new wierd прозу и делится подборками книг и фильмов. Кстати, о том, что такое new wierd проза она рассказывает в этом посте. Завораживающие и необычные стихи и рассказы Алисы - то, что нужно для погружения в атмосферу поздней осени. Присоединяйтесь!

​​Продолжаю делиться своим непопулярным мнением о новинках современной русскоязычной прозы. Сегодня под прицелом новый роман Алексея Поляринова «Риф». Безусловно, Алексей Поляринов – новое громкое имя в современной русской литературе. Заработав внушительный кредит доверия участием в переводе легендарной «Бесконечной шутки» Дэвида Фостера-Уоллеса, он закрепил успех, выпустив дебютный роман «Центр тяжести», у которого сразу появилась армия поклонников. Новый роман ждали с нетерпением, и, как только он вышел – сразу стал локальной литературной сенсацией. Одно упоминание «Рифа» Галиной Юзефович на «Вечернем Урганте» гарантировало массовый всплеск интереса к новинке. Ну, что поделать, все побежали, и я побежал. «Риф» выглядит как смесь «Солнцестояния» Ари Астера, «Тайной истории» Донны Тартт и мифов и легенд русского Севера. Мы наблюдаем за происходящим глазами трёх героинь: Киры – учительницы из вымышленного городка Сулим в Мурманской области, которой суждено разгадать тайны прошлого этого места, Ли – американки с русскими корнями, попавшей под травмирующее влияние своего профессора и Тани – девушки из Москвы, мать которой ушла в секту. Прежде всего, читать «Риф» легко и приятно. Несмотря на скупость в использовании художественных средств, Поляринову удалось создать натянутую и слегка тревожную атмосферу, но, самое главное, – придумать по-настоящему увлекательный сюжет, с неожиданными поворотами, ненадёжными рассказчиками, в общем, всем, что мы любим. Отдельное удовольствие – пытаться связать друг с другом внутренние рифмы и символы, щедро раскиданные по тексту, сочинять на их основе безумные теории и гадать, насколько они соотносятся с авторским замыслом. Чувствуется, что Поляринов проделал большую работу, собирая материал о сектах, северных легендах и антропологических исследованиях, но это – и плюс, и минус одновременно. Сложилось впечатление, будто автор так и остановился на этапе сбора данных и их первичного анализа. Местами, результат заявленного обширного ресерча выглядел как банальный пересказ википедии и баек из интернета, а хотелось бы, чтобы собранный материал был переработан в художественные образы и интегрирован в повествование на более глубоком уровне. Вот именно глубины в романе отчаянно не хватает. Мотивация персонажей, механизм работы секты, - всё это показано широкими мазками. Совсем ничего нет о том, как именно происходит слом личности, почему люди идут за, вроде бы, ничем не примечательным человеком, как людям вообще приходит в голову организовать культ имени себя и т.п. То, что есть – очень напоминает чуть расширенный сценарий для потенциальной экранизации, которая вполне может стать мощнее оригинала. Пожалуй, так вышло из-за того, что автор слишком рьяно стремился подогнать роман под широкую читательскую аудиторию, спрятав лишь парочку пасхалок «для своих». Чувствуется, что роман задумывался как максимально френдли для читателя – и композиционно, и содержательно. Безусловно, забота о читательских чувствах – это прекрасно, но в «Рифе» она уже начинает перерастать в гиперопеку. Но, самое главное: закрыв последнюю страницу «Рифа», уже на следующий день я о нём забыла напрочь, а через неделю – с трудом могла вспомнить, что же меня зацепило и о чём можно рассказать. Тем не менее, «Риф» вполне может понравиться тем, кто интересуется феноменом сект и культов (особенно тем, кто до этого ничего по этой теме не читал), любителям искать в текстах отсылки на разные культурные явления и всем, кто хочет скоротать пару вечеров за просто крепким увлекательным романом. А я буду ждать нового романа Алексея Поляринова – уже более продуманного и осмысленного. А что вы думаете по поводу нового Поляринова? Кстати, «Риф» мы читали в рамках совместных чтений в - обсуждение романа можно найти по тегу риф. До 15 ноября читаем «Американскую грязь» Дженин Камминс - я уже предвкушаю дискуссию о культурной апроприации! Если вы тоже хотите влиться в наше сообщество и читать и обсуждать интересные книги - присоединяйтесь. https://telegra.ph/file/d3fca3ab2000d935547ec.jpg

Сегодня утром, перед самым рассветом, в окно я увидел оленя. Опустился такой густой и белый туман, что второй олень, стоявший неподалёку от первого, казался его незавершенной тенью. Можешь раскрасить эту картину. Назови её "История памяти". цитата из Оушена Вуонга, идеально описывающая "Риф" Алексея Поляринова.

Многие трагедии, на которых строятся сюжеты классических литературных произведений, сегодня кажутся не стоящими выеденного яйца. Если отстраниться от характеров, общественной обстановки и прочего контекста, то метания героев порой выглядят абсурдно. «Униженные и оскорбленные» Достоевского — что это такое с точки зрения фабулы? Всего лишь история о том, как Ваня и Наташа дружили с детства, а когда подросли — влюбились друг в друга и обручились. Всё бы славно, но тут Наташа знакомится с сыном старого друга своего отца, и уже к нему испытывает глубокое чувство. Образуется новая пара — Наташа и Алёша. Родители их ссорятся, детям запрещено видеться. Тогда Наташа уходит к Алеше, в квартиру, которую он для них снял. Верный Ваня, во френдзоне, пытается смягчить ситуацию насколько возможно. Но всё заканчивается очень плохо. И ведь причиной тому вовсе не демонический князь Валковский (которого мы прям ненавидим, ох и удаются же Достоевскому злодеи). Настоящие причины — власть отца над чадом, пусть и взрослым; жуткий позор и нравственная пропасть сожительства вне брака (причём только для девушки); чудовищное расслоение общества на нищих и роскошествующих; недоступность для первых таких элементарных благ, как питание и медицина; и так далее. Сегодня мы избавлены от многих этих бед. Живётся ли нам счастливее, чем современникам Достоевского?

​​Читаете ли вы книги на вечеринках? Клуб, музыка, танцы, курилка, а вы тихонько устроились с книжкой где-нибудь за колонкой. Или в гостях делаете вид, что лазите в соцсетях, как все нормальные люди, а сами читаете Золя? У автора «Вкраций» вот-вот случится свадьба. И вот именно сегодня пришло осознание того, что на собственной свадьбе нельзя будет сесть в углу с бутербродом и каким-нибудь Флобером. Ну как нельзя? Можно! Нужно просто выбрать подходящую книжку. Понятно, что она должна состоять из небольших частей (чтобы успеть по-быстрому проглотить), иметь динамичный сюжет и не быть заумной (нам не до вчитывания). Итак, «Вкрации» предлагают 3 книги, которые можно по-быстрому прочесть на вечеринке 1. Кристина Бурнашова. Сказки про грушу Философские, ироничные и пронзительные сказки-крошки. Груша — современная городская жительница, окружённая друзьями, неудачными романами и философскими проблемами. То ли Бриджит Джонс, то ли я сама, то ли любая из нас. Очень люблю это. «В лесу ярко светило солнце. Гриб подумал, что это хорошая погода для поездки в город. Он собрал свои пожитки в мешочек и сел в тележку. — Вези меня, тележка, вези! — закричал он, с удовольствием усевшись на старые тряпки. Тележка не ехала. Гриб удивился, но виду не подал. «Наверное, место неудачное». Он перекатил тележку на полянку. — Катись! — задорно завопил он так, что птицы с ужасом взвились в небо. — Что ты орешь? — сердито спросил проходивший мимо Пенёк. — Да вот, — отчаянно махнул рукой Гриб. — Не едет! Друг внимательно всё осмотрел и облегченно рассмеялся: — А пешком не пробовал? Гриб растерялся и по-детски испуганно потер кулачками глаза. — Дороги не знаю, — и немного помедлив, признался: — Да и боюсь. Пенёк, не отрываясь, смотрел на него, не зная, что ответить, а Гриб поправил тележку и с вызовом добавил. — Но поеду. «Я сейчас треснусь», — почувствовал Пенёк. В груди его что-то нарастало. Он развернулся и побежал что есть силы, а Гриб растерянно смотрел ему вслед, и глаза его блестели, как океан». 2. Сью Таунсенд. Дневники Адриана Моуэла Дневник подростка — смешной, грустный, полный планов, самоуверенности и самоуничижения. И, что немаловажно, состоящий из коротеньких заметок. «Выходной день в Англии, Ирландии, Шотландии и Уэльсе. Я твердо решил в Новом году: Переводить слепых через дорогу. Вешать брюки на место. Вкладывать диски обратно в чехлы. Ласково обращаться с собакой. Быть добрым к бедным и невежественным. Не выдавливать больше прыщи. Не начинать курить. Наслушавшись вчера отвратительных звуков из гостиной, я также поклялся не прикасаться к алкоголю. На вчерашней вечеринке папа напоил пса шерри-бренди. Прознай об этом Королевское общество защиты животных от жестокого обращения, тут бы папаша и спекся. С рождества уже восемь дней, а мама так и не надела ни разу зеленый с люрексом фартук, который я ей подарил. В следующий раз подарю ей ванные принадлежности. Везет мне как утопленнику! Первый день нового года, а на подбородке вылез прыщ!» 3. Тоон Теллеген. Две старые старушки Две старые старушки — героини каждой из микроновелл нидерландского писателя Теллегена. В каждой новелле почти ничего не происходит: просто одна старушка что-то сказала другой. И так это всегда хорошо и больно. Может, и не совсем для вечеринки книга. «Две старушки жили в тесной тёмной каморке под крышей. Они очень любили друг друга, но в то же время на душе у них было неспокойно. В сущности, думали они, эта комната достаточно просторна для одной из нас, но никак не для обеих. Эта мысль становилась все настойчивей, преследовала их день и ночь, и вот как-то утром одна старушка заявила: — Какая бы там наша любовь ни была, а дальше так продолжаться не может. Кто-то из нас должен уйти. — Да! — согласилась вторая старушка. — Давай я уйду. — Нет-нет, — возразила первая старушка. — Я вовсе не это имела в виду. Я сама уйду. Друг для друга они были готовы на всё». Читаете иногда на вечеринках? https://telegra.ph/file/a83eb459c8b0021f6c43f.jpg

Если вы давно хотели феминистскую (анти)утопию - то вот же она! Наоми Альдерман «Сила». Старт сюжета простейший: женщины вдруг стали сильнее мужчин. Открылась сверхспособность. Да, у всех. Ну, практически у всех. Но теперь тринадцатилетняя девочка ЛЕГКО справится с компанией крепких мужчин, и скажите спасибо, если она не убьет всех в процессе. Как изменится мир? Что женщины будут делать? Долго ли продержится, например, режим в Саудовской Аравии? Кто и как воспользуется своей новой властью так, что чертям тошно станет? Вчерашние угнетенные - палачи и садисты сегодня. Справедливость или месть? Ну и так далее. Бодрейшее чтение, советую.

Сегодняшняя книжка настоящее сокровище и украшение всех вишлистов на ближайшие несколько лет. «Йога. Дыши, тянись, живи» — это прекрасно иллюстрированное, максимально понятное, очень бережное и дружелюбное руководство, как добавить йогу в вашу жизнь. В книге несколько разделов. Библиотека асан — это все позы: стоя, сидя, лежа, балансы стоя, на руках, прогибы назад, перевернутые и восстанавливающие. Небольшие практики — тут про внимательность и присутствие в моменте, про перезагрузку например посреди рабочего дня или стрессовым утром. Расслабляющий массаж лица или десять минут шавасаны, да даже перерыв на то, чтобы внимательно помыть посуду, обращая внимание на движение, на то, как льется вода. Виньясы — комплексы поз, плавно перетекающие одна в другую: два вида приветствия солнцу и одно — луне. Комплексы асан для разных случаев: бодрого утра, медленная йога для тренировки осознанности, для здоровья кишечника, спасительно-восстановительный комплекс очень мягких движений, когда нет сил. Дыхательные техники и варианты восстановления после практики.

«История Мэй Маленькой Женщины» Мазини Беатриче Если вам хочется сбежать на вечер в далекий мир приключений, берите «Историю Мэй». Итальянская писательница Мазини Беатриче создала ее зачитываясь воспоминаниями о детстве американской романистки Луизы Мэй Олкотт, которая подарила нам «Маленьких женщин» больше ста лет назад. Мэй живет в Раю. Она любознательная 10-летняя девочка, отец которой решил поселить себя и свою семью на природе. У него есть убеждения: он против любой эксплуатации. Поэтому на их семейном столе больше нет мяса, масла, молока и даже меда (рабский труд пчёл тоже считается). Приходится рано вставать, много помогать по дому и в огороде, но зато можно не ходить в школу и изучать природу. Мэй принимать новую жизнь не очень охотно. Отец говорит, что это для высшего блага, но Мэй вполне устроят блага попроще вроде тёплой одежды и какой-нибудь сверкающей заколки. Но она все-таки находит за что отца поблагодарить: он взял с собой достаточный запас бумаги и чернил, потому что Мэй очень любит писать. «Ведь так можно подправить реальность, сделать ее лучше. Это как с чтением, но только ещё прекраснее: ведь истории, которые ты читаешь, уже готовы, а те, которые пишешь, - надо ещё выдумать». Постепенно Мэй находит в вынужденной изоляции пользу - каждый день в тишине можно понемногу изучать себя. Сегодня ей нравится слово «беспокойство», а на завтра Мэй решает, что всегда будет сама по себе. Когда ее родители все же решают вернуться к прежней жизни, она с грустью понимает, что к городской суете ей ещё придётся привыкнуть. «Если никто на тебя не смотрит, гораздо легче быть тем, кем хочешь». Кажется, многим из нас такое место сейчас очень необходимо. детям зарубежнаялитература

​​Конституционный суд Польши (13 мужчин и 2 женщины) принял решение запретить аборты в случае неизлечимого заболевания плода. Между прочим, это самая популярная причина прерывания беременности в стране. Теперь аборт допустим законом только в случае изнасилования, инцеста или угрозы здоровью матери. Польки с новым запретом абсолютно справедливо не согласны. Право женщины распоряжаться своим телом и жизнью принадлежит только ей. Тысячи женщин и мужчин бастуют уже шестой день. Свой сегодняшний пост я посвящаю их смелости и трем польским писательницам, книги которых можно найти на русском языке. Сильвия Хутник Писательница, феминистка, активистка, а также выпускница факультета гендерных исследований Варшавского университета и руководительница фонда «МаМа», защищающего права матерей в Польше. «Карманный атлас женщин» - ее первая книга, переведена на русский в 2011 году. Она рассказывает о жительницах одного многоквартирного дома в Варшаве. У каждой из них своя жизнь, память, свои раны, постыдные мечты и скрытые страхи. «На том месте, где умерла мать, теперь стоит палатка с колготками. Можно попытаться внимательно приглядеться к своему городу. На каждом шагу мемориальные доски, цветы, лампадки. Расстреляны, погибли, убиты. Только вот нет «изнасилованы», потому что об этом не принято вспоминать». Ольга Токарчук Самая известная современная польская писательница. У нее есть и Букер, и Нобель. В марте 2020 года она основала благотворительный фонд, в задачи которого в том числе входит поддержка писательниц. На русском есть несколько ее книг: «Бегуны» (роман мне очень понравился, здесь подробнее), «Веди свой плуг по костям мертвецов» (эко-детектив, почти дочитала, скоро расскажу), «Диковинные истории», «Последние истории», «Правек и другие времена». Из нобелевской речи: «Я очутилась где-то вне времени, в сладком соседстве с вечностью. Своим детским умом я поняла, что меня на самом деле больше, чем мне до сих пор казалось. И что даже если я скажу: «Меня нет», на первом месте все равно буду «я» — главное и самое удивительное на свете слово». Магдалена Тулли Польская писательница, переводчица и биолог. Она полгода работала на польской антарктической станции. Ее первый роман «Сны и камни» вышел в 1995 году, на русский его перевели через 12 лет. Это антиутопия без героев. По словам самой писательницы, «эта книга о жизни и смерти». Больше польских писательниц и поэтесс можно найти здесь Фото kasia zawadzka https://telegra.ph/file/6650e5e79611b8386dc03.jpg

Мэри Шелли и ее ужасы В день рождения Мэри Шелли в 1797 году ее мать, знаменитая английская протофеминистка Мэри Уолстонкрафт, писала мужу, не менее известному философу Уильяму Годвину: «Не сомневаюсь, что сегодня мы увидим зверюшку...» Через 10 дней Уолстонкрафт умерла. Ей не суждено было увидеть, как ее дочь создаст первый в истории научно-фантастический роман. Жизнь Мэри Уолстонкрафт Годвин с самого рождения была трагически типична для своего времени. Ее мать умерла из-за ошибки врача, забывшего помыть руки. В 16 лет Мэри по большой любви сбежала из дома с женатым поэтом Перси Шелли, чем обеспечила себя осуждением до самой смерти. Трое их детей умерли еще в младенчестве. После смерти Шелли, который стал законным мужем писательницы лишь после самоубийства его жены, много лет Мэри шантажировали публикацией ее утерянных писем и дневников возлюбленного. Даже ее главный роман «Франкенштейн», который в 1818 году вышел анонимно, много лет считали произведением мужа. Имя Мэри Шелли появилось на обложке лишь в 1831 году. В тексте The Guardian я нашла вполне подходящее описание для жизни Мэри: «...ее не читали исключительно как писателя, но всегда судили как женщину». Наверняка, именно поэтому мы ничего не знаем о романах и эссе, написанных после «Франкенштейна». В 1816 году Мэри отдыхала в соседнем с лордом Байроном домике на берегу Женевского озера. В один из вечеров он предложил гостям написать сверхъестественный рассказ. Мэри в предложенный дедлайн не уложилась (она писала «Франкенштейна» следующие два года), но зато смогла нащупать сюжет и придумать необычного героя. Фактически он был живым трупом, от которого отвернулись все, в том числе и его создатель Виктор Франкенштейн - настолько ужасным показался ему результат. Критики и биографы часто замечали, как этот фантастический сюжет рифмуется с жизнью самой романистки, отвергнутой отцом из-за побега с Шелли. Книгу «Франкенштейн, или Современный Прометей» издали, когда Мэри было 20 лет. В 1823 году по ней поставили спектакль, а еще через девяносто лет - первый фильм. По мнению писателя и исследователя Брайана Олдисса, именно «Франкенштейн» стоит считать первым в истории научно-фантастическим романом. Но идеальная страшилка для Хэллоуина - это пожалуй самое простое определение, которое можно дать тексту Мэри Шелли. В конце концов самый страшный персонаж ее романа - это высокомерие. А мне сегодняшней и вовсе кажется, что это очень подробное описание мира, который поглотила токсичная маскулинность. Будь у Виктора Франкенштейна эмпатия, монстру бы не пришлось придумывать злобный план по уничтожению всех его близких родственников. В общем, актуальное чтение на все времена. зарубежнаялитература роман

​​​​25 ноября - Международный день борьбы за ликвидацию насилия в отношении женщин. В этом году на русском языке вышло две книги, объединенные темой домашнего насилия, от которого страдает каждая третья женщина в мире. «Ты не виновата. Почему домашнее насилии - это не про любовь» Диана Садреева Журналистка Диана Садреева начинает разговор о домашнем насилии с истории, когда она впервые с ним столкнулась: 10-летняя Диана услышала, как сосед сверху бьет свою жену. «Прошло больше двадцати лет с того момента, когда я впервые столкнулась с тем звуком. Я сменила несколько городов, бесчисленное количество дешевых комнатушек и дорогих квартир, и - в каком бы месте ни оказывалась - рано или поздно мне практически всегда доводилось слышать одно и то же: резкий шум, крик, приглушенную возню» Свое журналистское расследование она начала в 2018 году - пять подробных разговоров с женщинами, пережившими насилие, вошли в первую часть книги. Вторая часть - о законах: как они защищают и не защищают нас сегодня. Если вы давно хотели узнать, как предлагают изменить российское законодательство адвокаты Мари Давтян и Алексей Паршин, депутат Оксана Пушкина и правозащитница Алена Попова, то здесь все расписано достаточно подробно. Одна из важнейших частей, «Как понять, что в отношениях есть абьюз», включает интервью с юристом и учредительницей проекта «Насилию.нет» Анна Ривиной и клиническим психологом и основательницей движения «Круг доверия» Александрой Олейник. Они подробно рассказывают о том, как себя может вести предполагаемый автор насилия, и опровергают главные мифы. Завершается книга разговором о том, что делать женщине, если она решила уйти. Реальные истории, статистика, практические советы - здесь есть все, чтобы перестать игнорировать проблему, оценить ее масштаб и попытаться помочь. Последний пункт предполагает разные варианты: от пожертвования в один из фондов до правильной поддержки подруги, родственницы, соседки. «Домашнее насилие. Так будет не всегда» Ольга Размахова и Анна Край (можно почитать здесь) Книга практикующих психологов Ольги Размаховой и Анны Край устроена иначе. Она не только о женщинах. Вопросами куда идти, что делать и как помочь авторы задаются по отношению к детям, людям с инвалидностью, пожилым людям, мужчинам, ЛГБТИК+. Домашнее насилие определяется ими как система, в которую входит физическое, сексуальное, репродуктивное, экономическое, материальное и психологическое насилие. Общее одно: «ситуации/переживания, связанные с домашним/партнерским насилием, имеют свойство заканчиваться, из них можно выбраться, с ними нужно работать, о них важно говорить». Здесь, как и в книге Дианы Садреевой, вы услышите голоса людей, переживших насилие. Но большая часть текста «Так будет не всегда» все же отдана прямой речи экспертов, психологов, активисток. Кроме самой Анны и Ольги мы слышим здесь врачей-сексологов, психотерапевтов, клинических и гендерных психологов, активисток, художниц, блогеров. Они объясняют, что такое насилие, согласие на секс, гендерное насилие, сталкинг, а также перечисляют факторы, повышающие вероятность попадания в ситуации домашнего насилия, и возможные последствия этого. Самой подробной стала глава о том, что делать, куда обращаться и где искать помощь для себя и своих близких. Каждый этап расписан максимально подробно, но даже такое внимательное отношение сразу ко многим аспектам, увы, не дает универсальной помогающей схемы. Наши ресурсы и опыт разнообразны: что подходит для одного, никак не пригодится другой. Какую бы книгу из этих двух вы не выбрали, посыл каждой из них однозначен: в насилии никогда не виновата жертва, а всегда виноват насильник. Иллюстрация Ники Водвуд https://telegra.ph/file/de887a409a3f737624952.jpg

​​Сегодня в прокат выходит «Ширли» - вольная и очень красивая биография американской писательницы Ширли Джексон («Призрак дома на холме» - самое известное ее произведение) с Элизабет Мосс. Если соберетесь в кино, прочтите ее короткий, но очень известный рассказ «Лотерея». Одна из главных героинь фильма, молодая девушка Роуз, которая вместе с мужем гостит у Ширли, называет его «волнующе омерзительным». И это вполне подходит. https://telegra.ph/file/fc3cb6489fc78ed00ff58.jpg

​​Где почитать наших современниц? Решила собрать вместе пять сборников, где можно найти тексты из дня сегодняшнего от людей, которые смотрят на происходящее вокруг одновременно со мной. Секс, дружба, карантин - все здесь. «Маленькая книга историй о женской сексуальности» Читать Сборник из 11 рассказов, которые исследуют разные грани женской сексуальнос­ти. Писательницы говорят о детских переживаниях, адюльтере, сексе в браке и сексе вне брака, о сексе с мужчинами, женщинами и ангелами, о поиске секса и отсутствии секса. От рассказа к рассказу секс — это то, что приносит радость, и то, что приносит боль, это способ сближения и причина для отдаления. Секс — это часть нашей жизни, о которой мы хотим поговорить. Идея сборника принадлежит курсам и сообществу Write Like a Grrrl. «[Дружба] Рассказы, написанные женщинами и небинарными людьми» Читать 13 рассказов о дружбе. Героини сборника — молодые женщины и небинарные люди, школьницы и студентки, жительницы Москвы и провинции, путешественницы, тусовщицы, соседки, коллеги и собака по кличке Ада — пытаются понять правила дружбы и установить дружескую связь, но удается это не всем. Писательницы говорят о близости и ее потере, взаимопонимании и невзаимности, поддержке и соперничестве, взрослении, расставании и воссоединении, а также пытаются разобраться, где проходит граница между дружбой и влюбленностью, близостью душевной и эротической и что происходит, когда эта граница размывается. «Отношения и расстояния» Читать Сборник рассказов, написанных выпускниками курса прозы «Глагол». Внутри –– размышления о том, как сильно мы чувствуем одиночество, теряя близких, не понимая друг друга, оказываясь далеко от важных людей –– будь то на другой планете или у себя дома. Виртуальная бабушка и соло-путешествие по Лиссабону, красная помада на поминках и откровенный разговор с родителями — десять текстов и десять попыток разрешить этот конфликт, чтобы стать счастливее. «Пограничные состояния» Читать «Пограничные состояния» — это антология, родившаяся «на полях» литературного журнала «Незнание», в котором публиковались тексты, «стремящиеся зафиксировать современность, ее язык, практики и явления». Рассказы объединяет тема частного неординарного опыта и нового языка, который к нему применяется. Одиночество во время карантина, непохожесть на других, сексуальность и ее осознание, детские травмы и рождение собственного ребенка — двенадцать очень разных текстов о проживании жизни. «Любовь во время карантина» Выйдет в декабре в издательстве Popcorn Books Сборник добрых, теплых и вдохновляющих рассказов современных русскоязычных авторов, в котором слово «карантин» перестает быть синонимом тревоги и беспокойства. Здесь собраны двадцать историй о любви и ее переосмыслении на фоне пандемии: любви к себе и близким, любви романтической и дружеской. Бонусом рассказ о месячных от Кати Майоровой в тему предыдущих постов. русскаялитература https://telegra.ph/file/7ec08ef3f643d77377a52.jpg

​​«Беспокойные» Лиза Ко МИФ, перевод Сергея Карпова Так уж получилось, что подряд я прочитала сразу два романа об иммигрантках. Первый это «Девушка, женщина, иная» Бернардин Эваристо, а второй — «Беспокойные» Лизы Ко. Сегодня как раз про него. Пейлан Гуо родилась в китайской деревне, почти сразу ей захотелось из нее вырваться. Перед отъездом в новую жизнь она успела забеременеть, но вот сделать аборт не смогла. Незаконно пересекать границы сразу нескольких государств пришлось будучи на седьмом месяце беременности. В ящике! Деминя она родила уже в Нью-Йорке, где могла позволить себе только спальный мешок в квартире с еще несколькими соседками-китаянками. Она покидала родину с желанием круто изменить жизнь — стать самостоятельной и повидать мир. Но все, что удалось получить — низкооплачиваемая работа на фабрике и огромный долг перед людьми, что снабдили ее фальшивым паспортом и доставили до пункта назначения. Годовалого Деминя Пейлан в итоге отправила домой к деду, с ним он провёл следующие пять лет. В это время сама героиня сидела на одном месте, работала, выплачивала долг, влюбилась. Деминь снова увидел мать и Нью-Йорк будучи упитанным шестилеткой. Им предстояло вновь познакомиться друг с другом, начать еще одну новую жизнь и надеяться, что эта версия будет лучше. Угадайте что? Этого не случилось. Когда ты иммигрант, этот мир не принадлежит тебе . Прошлое и настоящее, разочарования и мечты Пейлан и Деминя в книге постоянно чередуются. Они одинаково потеряны и одиноки. Пейлан, которая затем взяла себе имя Полли, депортировали в Китай, Деминя усыновила пара американских преподавателей — теперь он Дэниэл. Большую часть жизнь мать и сын были врозь, но не было и дня, чтобы они не думали друг о друге и о том, какой жизнью живет каждый из них. «Беспокойные» — роман о сложном опыте иммиграции; о семье, которую не выбираешь; о препятствиях, которые растут как снежный ком вопреки любым стараниям. А еще это большой роман о поиске себя, и той радости, которую испытываешь, когда понимаешь «я — это я». «В терминале парома я купила билет, нашла себе место на верхней палубе. Паром качался на волнах, и, глядя на огни Коулуна, выходящие из тумана, я вцепилась в поручни, задыхаясь от смеха. Как же я ошибалась, когда думала, что это чувство утрачено навсегда. Эта легкомысленная неуверенность в жизни, все мои страхи и радости — я могла к ним вернуться, вращать со всей силы по небу. Потому что я нашла ее: Полли Гуо. Куда бы я не отправилась дальше, я уже никогда ее не отпущу» https://telegra.ph/file/e14e255bf9d385a2e7ecb.jpg

"— У меня очень простой вопрос. В Средневековье комету принимали за змея? Принимали ведь? Вы же не будете этого отрицать? — Я не могу отрицать очевидное. — А сейчас? — А сейчас змея принимают за комету." У меня радостная новость: я прочитал новый роман Евгения Водолазкина "Оправдание Острова", и он очень хороший. Чтобы не терять времени, предлагаю сделать вам следующее: быстренько прочитайте мой пост до конца, чтобы чуть-чуть удовлетворить литературную любознательность, потом насладитесь подборкой цитат, чтобы немного распробовать роман, ну а затем позвольте себе прогуляться до любимого книжного, побродить между полок, а потом, уходя — взять толстый томик в стильной твердой обложке и, пообещав сегодня ни в чем себе не отказывать, купите его. Потом направляйтесь в кофейню или домой, и наслаждайтесь чтением прекрасной литературы с ароматных свежих страниц. Роман — прекрасный пример метафикшена. Перед нами некая летопись некоего Острова, а еще комментарии к этой летописи пары явно разбирающихся в деле персонажей. Евгений Водолазкин — медиевист, правда, в отличие от меня, он специализируется на славянской литературе и истории, что и было успешно использовано в романе. Текст летописи — и с точки зрения языка, и с точки зрения фокуса и ритма — стилизован под настоящую летописную литературу, но, конечно же, с оглядкой на современного читателя — читать интересно и захватывающе. И по мере чтения мы погружаемся в историю Острова и его жителей и, конечно же, замечаем много сходств с нашей историей. Иногда, на мой взгляд, Водолазкин слишком близко подходит к нашему времени, и со страниц летописи читается практически вчерашняя сводка новостей, но я считаю, что автор знал, что делал, и добивался такого эффекта умышленно — у него получилось, все в порядке. Набоков говорил, что в литературном произведении очень важен язык и композиция, а сюжет и мораль — вторичны. Я — за гармонию, и если в "Авиаторе" морали было хоть отбавляй (Водолазкин такое любит), а вот литературная часть оказалась ниже моих ожиданий, то в "Оправдании Острова" гармония достигнута: язык романа находится в гармонии с формой, а форма — с рассказываемой историей; высказывания же автора не выглядят чем-то чужеродным, а изящны и прекрасно вписываются в нарратив. Еще раз: роман прекрасный, и его можно перечитывать. Не отказывайте себе в удовольствии. И, чтобы немного распробовать текст, держите подборку цитат из романа Евгения Водолазкина "Оправдание Острова": https://telegra.ph/Opravdanie-Ostrova-Evgenij-Vodolazkin-11-28 https://telegra.ph/Opravdanie-Ostrova-Evgenij-Vodolazkin-11-28

Вечернее чтение Вообще трудно говорить о каком-то из рассказов Хемингуэя, что вот он-то "один из лучших", потому что Хемингуэй до сих пор считается одним из лучших писателей короткой прозы ever, как и, соответственно, все его рассказы. По секрету скажу, что в таких случаях полушепотом называют два рассказа, которые уже побывали в нашей рубрике — "Убийцы" и "Недолгое счастье Фрэнсиса Макомбера", но и сегодняшний рассказ часто упоминается среди самых примечательных. Он маленький (прочитаете за 3 минуты), в нем много диалогов, и он по форме напоминает другой небольшой рассказ Хемингуэя, который мне нравится — "Белые слоны" (тоже был в нашей рубрике, найдете поиском по названию). Ходят слухи, что этот рассказ был чуть ли не любимым у Джеймса Джойса, а еще что сам Хемингуэй когда-то сказал, что из всех его рассказов этот нравится ему больше всего. "Он не любил баров и погребков. Чистое, ярко освященное кафе — совсем другое дело." Ну вот как тут не согласиться. https://telegra.ph/Tam-gde-svetlo-i-chisto-12-05 https://telegra.ph/Tam-gde-svetlo-i-chisto-12-05

Когда я сначала узнал об авторе, и только потом взялся за его чтение, или пара слов о Филипе Пуллмане Когда я зашел в местный Waterstones в сентябре 2019 года, там вовсю пиарился выход второй книги из трилогии Филипа Пуллмана The Book of Dust — The Secret Commonwealth. Я в первый раз в жизни увидел и автора, и книгу, — в России с популярностью у Пуллмана как-то не очень. Может быть, дело еще в позиционировании — его первая трилогия, которая принесла ему огромную известность среди читателей — His Dark Materials (возможно, вы слышали о ней в связи с выходом сериала на HBO/BBC; в русском переводе трилогия называется "Темные начала") — она не то, чтобы янг эдалт фэнтэзи, но и не то, чтобы прям эдалт фэнтэзи. В общем, автор всегда яростно отрицает связь с YA, но магазины ее часто позиционируют именно так (хотя зависит от магазина). В общем. Так как в Британии Пуллман известен и уважаем, я со временем очень много о нем узнал: что он живет в Оксфорде, интересуется наукой и очень хочет выглядеть как профессор, много лет работал учителем в школе, любит поворчать в целом и поругать церковь (католическую, в основном, но вообще-от все) в частности, говорит на презентации своих книг "мне все равно, понравится вам книга или нет, но вы должны ее купить; и еще вторую в подарок", очень любит "Потерянный Рай" Джона Мильтона (у меня даже издание с его предисловием и комментариями к главам) и Уильяма Блейка, любит ходить в потрепанных кордовых брюках и просторном пиджаке (sprezzatura по-английски), а еще пишет свои произведения на листах А4 (только с одной стороны) ручкой Montblanc Meisterstück Classique Ballpoint Pen в черно-золотистом цвете (цвет чернил: синий). Кстати, с ручкой была любопытная история. Пару лет назад он написал твит: "Утеряно: зеленый кожаный пенал, в котором была ручка Монблан и простой карандаш. Ручка мне особенно дорога, потому что ей я написал His Dark Materials. Если его кто-то найдет, буду благодарен за твит." И еще один твит, почти через год: "Сегодня я надел пиджак, который не носил года два. В кармане я обнаружил мой зеленый кожаный пенал с ручкой, которой я написал His Dark Materials ... Я знал, что она ко мне вернется." Твит лайкали и ретвитили много тысяч раз. Я это все к чему. Теперь, когда я много знаю об авторе, когда я посмотрел много часов его интервью и много часов обсуждал его с разными людьми, мне стало интересно почитать его книги. Я сравниваю то, что происходит на их страницах, с его взглядами на мир, философию, науку, религию, литературу, образование, и слежу за тем, как это отражается в его творчестве. Сейчас я читаю его совсем не так, как мог бы, если бы просто купил его книгу год назад, потому что он популярный, а у его книг красивые обложки.

Сегодня поступила в продажу новая книга Сьюзен Коллинз «Баллада о змеях и певчих птицах» - приквел к трилогии «Голодные игры». Когда-то давно я была по уши влюблена в эти книги: отважная главная героиня, интриги и опасности, и в целом на тот момент всё это казалось мне крутой и нетривиальной антиутопией. Я конечно почитаю, хочется поностальгировать, но я совершенно точно не жду от этой истории многого. Как от встречи со старинными друзьями, с которыми когда-то дружил, а сейчас и поговорить не о чем. Но заниженные ожидания, как мы знаем, спонсор хороших книжных рецензий. Что думаете про приквел, будете читать?

Сегодня «Полной Иллюминации» исполняется два года Несмотря на миллиард секстилиардов хороших и не очень изменений, которые настигают нас в этом году со скоростью света, мне приятно, что вы находите время читать мои отзывы и рекомендации, пересылать их друзьями и писать мне приятные и вдохновляющие слова. Спасибо вам, друзья!️

The Flight Attendant / «Стюардесса» Сегодня на HBO Max вышел новый сериал, снятый по одноименной книге Криса Бохджаляна. Стюардесса Кэсси после бурной ночи с одним из пассажиров в отеле, просыпается утром не только с похмельем, но и с трупом в кровати. Девушке придется как-то выпутываться из этой ситуации при том, что она абсолютно не помнит, что произошло накануне. Сериал заявлен как триллер и драма и, конечно, комедия, раз уж главную роль в нем играет Кейли Куоко из «ТБВ». Ожидания 50 на 50, может быть классным, а может оказаться полной мутью. Муть я тоже иногда люблю, так что проверим! https://youtu.be/OP_WC5oOCe8

Можно сколько угодно говорить, что серия Роберта Гэлбрейта про Корморана Страйка это не супер топ детективного искусства и последняя книга была вообще-то не огонь, но какой в этом толк, если ты все равно несешь свои денежки за новую пятую часть? «Дурная кровь» вышла на русском сегодня утром и лично я намереваюсь провести великолепный викенд на диване с этой парочкой умников и их новой детективной загадкой. В основном, конечно, хочется узнать что там у них с Робин.. они уже да или еще нет? Я вот буду надеяться, что они все-таки не стали парой. Как-то это будет слишком странненько. Вы как думаете?

Сегодня, 2 декабря 2020 года, завершилось народное голосование XV сезона Национальной литературной премии «Большая книга», в котором приняли участие читатели из более чем 40 стран со всего мира.     По итогам голосования были выбраны три победителя: Первое место: Михаил Елизаров «Земля». Второе место: Дина Рубина «Наполеонов обоз». Третье место: Алексей Макушинский «Предместья мысли. Философическая прогулка».

Ссылка на трансляцию объявления лауреатов премии «Большая книга». Сегодня в 19-00. https://youtu.be/Ayq5MsY3h_k https://youtu.be/Ayq5MsY3h_k

Сегодня в 19:00 — встреча с Мариной Степновой в рамках цикла «Книжный PostProduction: встречи с авторами. Будет обсуждаться роман «Женщины Лазаря» — история семьи от начала века до наших дней. В тексте Марина Степнова рассуждает о природе гениальности и любви, а также жизни гения в обыденном мире. Встреча пройдет в онлайн-формате, ссылка на трансляцию придет на почту после регистрации за час до мероприятия. Регистрация: https://csvp-vgbil.timepad.ru/event/1492967/ Если вы не получили ссылку на трансляцию, которая будет отправлена на электронный адрес, указанный при регистрации, за час до мероприятия, пожалуйста, проверьте "СПАМ". Если и там нет письма, пишите нам на csvp.ru. https://csvp-vgbil.timepad.ru/event/1492967/?utm_source=sendpulse&utm_medium=email&utm_campaign=short-dekabrya2020

Проблема взаимопонимания сегодня становится одной из главных социальных проблем, комплексного решения которой не существует. Частный вопрос методологической школы «понимаете ли вы?» сегодня становится общим вопросом и даже общим местом, вопросом риторическим – ведь ясно, что нас чаще всего не понимают. Межвременье, в котором мы находимся, тем и опасно, что старое уже не помогает, а новое еще не работает. Поэтому трудно понять друг друга – один говорит на языке прошлого, второй настоящего, один на языке понятий, другой смутных воспоминаний, третий вещей, четвертый образов. Особенно остро это ощущается во взаимоотношениях родителей и детей, тем более, что сегодня мы находимся в уникальном времени. Впервые в истории дети учат родителей, отчего выворачивается вверх дном вся привычная схема жизни и взаимоотношений и проблемы с ювенальной юстицией, которая целиком выросла из этого феномена, не самое здесь страшное. Не случайно уже возникают «школы родительских компетенций», в которых родителей учат общению с детьми. Как понять, кто прав и кто виноват, что можно говорить, а что нет, почему самое, на наш взгляд несущественное, оброненное, сделанное мимоходом, запомнится ребенком на всю жизнь, а главное, то, что мы внушаем, показываем и подчеркиваем, пройдет мимо.     Чужой опыт, здесь, безусловно, важен. Особенно если ребенок непростой и, повзрослев, хорошо помнит, что именно и как повлияло на него в родительском доме. Франц Кафка был именно таким ребенком. В ноябре 1919 года, когда Кафке было 36 лет и бОльшая часть жизни была уже прожита (хотя он об этом и не знал) он написал письмо отцу, в котором решил поговорить с ним, осмысляя и анализируя отношения всей жизни. Он послал это письмо матери с просьбой передать его отцу, но мать не сделала этого, а вернула письмо сыну «с несколькими успокаивающими словами». Кафка в нем пишет несколько очень важных вещей: «как отец Ты был слишком сильным для меня, в особенности потому, что мои братья умерли маленькими, сестры родились намного позже меня, и потому мне пришлось выдержать первый натиск одному, а для этого я был слишком слаб». Проблема, как считает Кафка, в том, что отец, добрый и мягкий человек, скрывал эту доброту, а «не каждый ребенок способен терпеливо и безбоязненно доискиваться скрытой доброты» и, считая, что смелого и сильного юношу нужно воспитывать силой и резкостью, вел себя с ним жестко, вызывая противостояние. «Ты воздействовал на меня так, как Ты и должен был воздействовать, только перестань видеть какую — то особую мою злонамеренность в том, что я поддался этому воздействию». Кафка отмечает, как страшно для ребенка несоответствие между действием и реакцией – даже будучи маленьким, он хорошо понимал несправедливость этого несоответствия. Проблема отца была и в том, что он видел в маленьком ребенке только себя самого – ошибка, совершаемая сегодня наиболее часто и приводящая, как пишет Кафка, к сознанию собственного ничтожества, к отказу от самого себя. «Мне бы немножко ободрения, немножко дружелюбия, немножко возможности идти своим путем, а Ты загородил мне его, разумеется с самыми добрыми намерениями, полагая, что я должен пойти другим путем. Но для этого я не годился…».   Там есть еще много всего, но не будет преувеличением сказать, что всем родителям, страдающим от утраты понимания собственных детей, стоило бы прочесть это письмо - возможно, в нем есть ключ к решению проблем. Кроме того, перед тем, как начать читать произведения Кафки, нужно прочесть это его «письмо к отцу», тем более, что оно не очень большое. Тогда мы прикоснемся к одному из главных корней его творчества. И нам станут намного понятнее сумрачные интонации его текстов и страсть к кошмарам и снам, которые являются бесконечным выяснением отношений с самом собой и своими детскими страхами и сомнениями.

В 2003 году на Западе вышла книга Г.Хайнзона, которая может помочь понять очень многие мировые политические и общественные процессы. Называется она «Сыновья и мировое господство: роль террора в подъёме и падении наций» (Sohne und Weltmacht: Terrorism, Aufstieg und Fall der Nationen). Она давно стала бестселлером, но на русский до сих пор не переведена. Автор – специалист по истории цивилизаций, профессор Бременского университета, социолог, экономист. К террору (какая, казалось бы, засаленная, СМИшная тема) он подходит с совершенно неожиданной стороны. Он объясняет причины терроризма «злокачественным демографическим приоритетом молодёжи» и пользуется следующей методикой – сравнивает количество мужчин в социуме возрастом 40-44 лет с мальчиками возрастом до 4 лет. Старение социума начинается тогда, когда на каждые 100 мужчин в возрасте 40-44 лет приходится меньше, чем 80 мальчиков в возрасте до 4 лет. В Германии, например, это соотношение равно 100/50, а в секторе Газа 100/464, Афганистане 100 /403, Ираке 100/351 и т.д. Насилие растет в тех обществах, где юноши от 15 до 29 лет составляют больше 30% от общего населения. При этом важно, что причины насилия несущественны – оно возникает по определению. То есть насилие во имя насилия. Сейчас в мире 67 стран с приоритетом молодёжи и в 60 из них либо геноцид, либо гражданская война. Автор считает, что помочь этим странам преодолеть войны, террор и насилие, используя экономическую и гуманитарную помощь не только невозможно. Это даже вредно - в некоторых случаях эта помощь и является причиной насилия, так как помощь (то есть когда не нужно заботиться о пропитании) стимулирует рождаемость. Опасность усугубляется тем, что насилия возникает больше не в бедных, а богатых странах. Огромное количество молодежи сыто, но не востребовано и эта молодежь начинает протестовать. И этой молодежи все больше. Только за последние 100 лет население в мусульманском мире выросло со 150 миллионов до 1200 миллионов человек (прирост более 800%), в то время как в Китае прирост составил только 300%. Между 1988 и 2002 годами в развивающихся странах родились 900 миллионов мальчиков мужского пола. К концу жизни нынешнего поколения в Афганистане будет столько же юношей моложе 20 лет, сколько во Франции и Германии, вместе взятых. К этому можно прибавить и то, что в той же Германии 52% из возрастной группы 18-32 хотят уехать, а их место занимают молодые мигранты. Этим же механизмом Хайнзон объясняет и многие исторические события. Например, в XVI веке Португалия и Испания начали завоёвывать мир именно потому, что в этот период в семьях отмечалось внезапное увеличение числа детей. Коэффициент рождаемости повысился от 2-3 детей в семье до 6-7 детей, после того как в 1484 году указом Папы было объявлено, что искусственное ограничение рождаемости наказуемо смертью. В результате средний возраст населения, составлявший 28-30 лет в 1350 году, снизился до 15 лет в 1493 году. Теперь в семьях было слишком много мальчиков, не знавших, к чему приложить свои силы, и многие предпочли стать колонизаторами и завоевателями. 95% конкистадоров (в Испании их называли «secundones» — вторые сыновья) были очень молоды. Поэтому и сегодня исламизм создан не исламом, а молодыми мусульманами. По теме психологии и феноменологии террора написано много, но читать большую часть написанного невозможно - это аналитика в духе колонки "Мнения" газеты "Известия". По настоящему интересных, глубоких работ немного. Хайнзон – одна из них. И завтра будет представлена еще одна.

Можно ли говорить сегодня о вере, о вечности, о любви так, чтобы это не казалось пошлым, ходульным, банальным, вычурным и неестественным? Наверное, если не вздыхать, не пошлить, не добавлять соли к тому, что уже посолено и не отнимать сладости у сладкого. Если не пытаться объяснить одну необъясненную категорию с помощью другой, еще более необъясненной. Попробовать отказаться от стандартов, почерпнутых из благочестивой литературы, похожей на гербарий – храниться будет вечно, но зачем? Неужели такая сухая вечность лучше чем цветущая сиюминутность? Ведь хорошо, когда что-то так быстротечно, как цветы, ибо быстротечность это интонация красоты. Что же такое вера? Это возможность. Когда, по Канту, «30 талеров возможных не меньше 30 талеров реальных», то есть когда будущее неотделимо от настоящего, когда важна уже имеющаяся сущность. Разумеется, есть люди, которым важна не сущность, а присутствие, но все таки лучше, когда ощущение вещи опережает вещь, то есть когда есть вера. Когда вера отменяет смерть – возникает Христианство. Сегодня принято его бояться, а оттого и насмехаться над ним – смех развенчивает, делает страшное нестрашным, легким. Засмеялся – и не надо понимать. Эта боязнь понятна - слишком велика разница между ним и нами, между их верой-любовью и нашей верой-доверием. Масштаб всегда страшит, а заурядность привычна и безопасна. Не хочется думать, что в этом мире все изначально прекрасно и гармонично – у нас есть разум и совесть, чтобы мы знали, как в этом мире жить, мы сыты и одеты и имеем сотни поводов для радости потому что сами все портим и не хотим сознаться в этом. Отсюда же и отношение к людям. Если верить, что весь мир стремится к энтропии, то немудрено, что все вокруг против нас и «сначала было плохо, а потом все хуже и хуже». Ругань, попреки, претензии… Но ведь вполне возможно, что злоба, ворчанье или странности, на которые мы жалуемся, - это просто попытка открыть нам глаза. Даже если мы знаем порок, мы знаем его мало. Вы скажете: «Да, я вчера погорячился», - а другим ясно, что вы вообще злой. Вы скажете: «Что-то я перепил», - а другим ясно, что вы вообще пьяница. Взгляд свыше отличается от нашего тем, что он (Он) видит всех, а мы - всех минус один. «Мы недоумки, забавляющиеся выпивкой, распутством и успехом, когда нам уготована великая ирадость. Так возится в луже ребенок, не представляя себе, что мать или отец хотят повезти его к морю. Нам не трудно, нам слишком легко угодить». Вера (любовь) позволяет слышать то, что не высказано, видеть то, что не показано, понимать то, что не явлено до конца. Флобер некогда заметил: «Как зримы эти дороги Испании, нигде не описанные Сервантесом». Нередко самые лучшие слова те, что еще не высказаны, самая глубокая любовь та, что не выразила себя ничем, кроме взгляда. Ведь то, что меня видит, что-то от меня ждет. Нужно только отозваться. Стремление к совершенству само собой истребляет частности, в любви все становится слаженным и гармоничным, возникает полнота. В любви можно участвовать или целиком или не участвовать вообще – иначе выйдет не «что-то», а «ничто». То самое ничто, что сегодня, в отсутствие любви и веры, наполняет миллионы душ. Это самое ничто очень сильно, достаточно сильно, чтобы украсть лучшие годы человека, отдать их не услаждающим грехам, а унылому заблуждению бессодержательной мысли. Ничто отдает эти годы на утоление слабого любопытства, отдает их постукиванию пальцами, притоптыванию каблуками, насвистыванию опротивевших ничтожных мелодий. Ничто отдает их длинным, туманным лабиринтам мечтаний, лишенных даже страсти или гордости, которые могли бы украсить их, причем, окунувшись однажды в эти мечтания, слабый человек уже не может стряхнуть их с себя». Для того, чтобы понять свою веру (а она, по Чехову, "хоть какая-то" есть у каждого), как и свою любовь, стоит взять сборник эссе Клайва С.Льюиса (Тюмень., 2016). Ощущение диалога не проходит на протяжении всей книги, а великолепный, в чем-то страстный язык, не дает отвлекаться.

Потребительские практики современной цивилизации заставляют потреблять отнюдь не только вещи. Потребляется пространство (туризм), время (сериалы, клубы), власть (Медведев, например, классический пример не власти, но «потребления власти») и, наконец, тело. Все изнурительные практики, направленные на похудение и трансформации себя являются именно примером потребления тела в консьюмеристской культуре, о чем писал еще Ж.Бодрийяр. Такое потребление неудивительно, ибо тело это то, что «под рукой», ближе всего и чем легче и нагляднее всего заниматься, это индикатор, по которому можно сегодня судить в целом об отношении людей к вещам, окружающему миру и даже к власти. Вообще тело сегодня является ключевым концептом сегодняшнего бытия. Отсюда выстроилась и ценностная шкала – самое ценное в прямом и переносном смысле (то есть «продаваемое») это тело, самое ценное тело - молодое. Соответственно этой шкале вместе с практикой потребления тела возникли практики «телопроизводства», производящие тело без возраста (пластическая хирургия, ботокс, антивозрастные кремы и т.д.), которые бесконечно возвращают тело в «нормальное», то есть идеальное состояние. В связи с этим особое, фетишистское, почти мистическое значение приобретает гигиена, становящаяся формой инвестирования в собственное тело, которое становится настолько совершенным, что его можно без стыда демонстрировать окружающим. Поэтому стремление постоянно и максимально раздеваться на публике у самых разных категорий людей (визуально и словесно, в инстаграме, на пляжах и т.д.) – от «звезд» до обычной молодежи - наполнение телами разной степени обнаженности пространства СМИ свидетельствует не обязательно о распущенности, но связано с более глубокими процессами трансформации отношений к телу. В результате в здоровом теле уже не здоровый дух, а успешность и респектабельность. Вокруг культа совершенного тела и молодости построено все – от индустрии фастфуда и развлечений до медицинских практик. Эпоху, когда главной социальной и культурной фигурой был взрослый, зрелый человек (дети и подростки были маленькие взрослые, они стремились скорее вырасти и стать такими, как родители, бабушки и дедушки), сменила эпоха господства и ценности молодости (теперь взрослые и пожилые усваивают подростковые привычки и практики - катаются на самокатах, развлекаются, красятся, одевают кроссовки и т.д.), когда дети и подростки не хотят взрослеть и остаются инфантильными до 30-35 лет. Отсюда недавно возникшие характерные субкультуры тамблер-герл и сэдбоев, точно отражающие эти перемены. Проблеме «молодежного тела» посвящен малодоступный сборник «Pro Тело: молодежный контекст». (СПб., 2014). В нем представлены статьи о различных аспектах телесных практик молодежи – гигиенических, спортивных, пищевых, потребительских, о внутреннем конфликте молодого и зрелого тела. Сегодня на эту тему довольно немного работ и данная может послужить неплохим инструментом для самопознания. Кстати, нужно быть осторожнее со словом «молодежь» - старость начинается с того момента, когда в лексиконе появляется именно это словечко. Будем аккуратнее.

Хотелось бы поздравить всех с Новым годом. Пусть ваш следующий год будет лучше, чем этот, хотя, скорее всего, нас всех ждёт очень непростое время. Но это не страшно. Испытания всегда предлагают выбор - закончить или продолжить, уйти или остаться - и нормальный, «наш» человек, придя в состояние покоя, очень быстро начинает скучать по тому времени, когда был выбор. В окончательном решении всегда есть какая-то эсхатологичность, решенный окончательно вопрос есть зародыш конца мира, который наступит, когда решатся все вопросы или станет ясно, что нет ни одного правильного ответа на них. Поэтому да здравствует недосказанность, без которой нет ни Фауста, ни Онегина, ни «Мертвых душ», ни нашей живой души в целом! Кроме того, жизнь стоит затруднять и усложнять вполне сознательно, иногда нам, умным людям, скучно жить именно потому, что не хватает сложности, переживаний, дополнительных цветов, полутонов. Мы киснем и протухаем в благостной, кисельной, выцветшей благодати, к которой сегодня стремится большинство и куда нас тащат окружающие, и никак не можем понять, что же это такое - все, наконец-то, хорошо, но почему же так скверно? Нам хочется страдать страданиями других над старой книгой, любить безответно, нестись, чувствуя, как между ушей коня дует ветер рая, ворваться к кому-нибудь во главе мятежной толпы и «покончить со всем этим» раз и навсегда, чтобы потом… нет, не успокоиться, а опять искать страданий и трудностей. Всякая дорога из Иерусалима должна быть дорогой в Иерусалим – сказано давно, но точно. Однако и увлекаться теми самыми полутонами не стоит: умный человек отличается от глупца тем, что первый видит полутона, а второй не видит ничего, кроме полутонов. Поэтому хочется пожелать всем тревог и трудностей – это наждак, который счищает ржавчину с сердца. Пожелать не уронить того, что дано с неба. Пожелать чувства вины, что не все сделано, а то, что сделано, далеко от совершенства. Ведь если нет чувства вины - нечего ждать перемен. С Новым Годом!

Сегодня поговорим о жутковатой теме – нацистских концентрационных лагерях в несколько непривычном ракурсе - как феномене социальной жизни и общественной мысли Европы середины прошлого столетия. Почва для возникновения «феномена Освенцима» (назовем его так), считающегося сублимацией концлагеря, как явления, начала готовиться сразу после окончания Первой Мировой войны. Система концлагерей была выстроена так, что смерть, которая обычно представляется, как некое мгновение перехода из временной жизни в вечную, как отрицание жизни, оказалась внесена непосредственно в жизнь и существовала в ней продолжительное время. То есть человека, которого раньше убивали (или он умирал) один раз в конце жизни, теперь убивали на протяжении жизни. В результате жизнь и смерть становились неразделимы между собой, смерть теряла признак конца жизни. В этой ситуации человек переставал понимать, жив он или мертв, и если жив, то можно ли назвать жизнью то, что хуже смерти. «Ретроспективное существование» (по выражению Э.Фромма), то есть существование, когда все лучшее, все похожее на жизнь, осталось в прошлом, а будущего нет, лишь подчеркивали «пребывание в смерти». Одним из следствий системы концлагерей становится равнодушие к смерти. Человек оказывался постоянно находящимся между жизнью и смертью – он не имел сил и желания покончить с собой, но и не имел возможности жить. Возникала неизвестная ранее новая, «третья», пограничная форма существования, формировавшая новый тип человека, которого больше интересовало не «что произойдет», а «как произойдет». То есть боялись не смерти, а умирания и его форм. Люди, немощные телом, но имевшие любую духовную опору, лучше переносили лагерную жизнь и чаще оставались в живых, чем физически сильные натуры. Скептики-интеллектуалы оказывались в Освенциме в ужасном состоянии. Разум, интеллект, образованность, начитанность, то есть то, что прежде составляло фундамент и стержень жизни, теперь превратилось в главного врага заключенного, становилось одним из ключевых факторов, ведущих человека к гибели. Когда реальная смерть наступала, человек лишался последнего права – права оставить свой след, память о себе в этом мире. Еще при жизни в лагере человек лишался самоидентификации, имени, стереотипов поведения, способности мыслить, а после смерти превращался в пепел, не оставляя после себя даже могилы. В результате, Освенцим, по мнению Х.Арендт, впервые в истории предъявил миру парадоксальный «опыт несуществования», когда человек оказывался не нужен даже самому себе. Провозгласив устами Ф.Ницше «смерть Бога», то есть абсолютного блага, Европа столкнулась в форме Освенцима с явлением Абсолютного Зла. Зла, которому нечего было противопоставить. В связи с этим после войны общественное сознание Европы столкнулась с неразрешимой задачей. Опыт религиозной оценки такого рода событий был к середине ХХ столетия утрачен, а описать и постичь произошедшее в обычных категориях оказалось невозможно, ибо то, что произошло, находилось за пределами любой рациональности и рассудительности, за границами любой науки. Поэтому данный феномен не понят и не осмыслен до сих пор. Освенцим стал той чертой, перейдя которую, Европа изменилась навсегда. Исчезнув, «концентрационный мир», поставил перед европейским сознанием несколько вопросов, актуальных и сегодня. Первый сформулировал Т.Адорно, считавший, что Освенцим есть факт тотальной культурной катастрофы Запада. Он спрашивал, можно ли после Освенцима жить дальше? Ответ на этот вопрос давал С.Беккет, персонажи которого после Освенцима не столько «живут», сколько «выживают», словно на настоящую жизнь у них под гнетом памяти уже не хватает сил. Еще один вопрос - неужели нельзя было предвидеть этого? Кафка предвидел, но кто обратил на него внимание? И вопрос – если все тогда согласились с Освенцимом, значит ли это, что и я согласился бы? Попытку ответить на этот вопрос мы видим в конфликте поколений в 1960-е. На эту тему не так много серьезных книг (П.Леви, Ж.Амери, Э.Фромм), но одна из лучших это «Просвещенное сердце» психолога Бруно Беттельхейма. Она есть в сети.

редкаякнига Первого апреля 1908 года в Петербурге вышел первый номер журнала «Сатирикон», открыв новую эпоху в истории русской юмористики. Этот журнал, а за ним и «Новый Сатирикон» стали уникальным явлением в истории русской культуры начала ХХ в. Созданные небольшой группой людей, эти издания на долгие годы определили главное направление отечественной юмористики, не имея себе равных среди юмористических и сатирических изданий начала ХХ века. Постоянными участниками журнала были заявлены художники Б.Анисфельд, Л.Бакст, И.Билибин, М.Добужинский, Б.Кустодиев, Е.Лансере, Дм.Митрохин, А.П.Остроумова-Лебедева, А.Радаков, Ре-ми, А.Юнгер, А.Яковлев и др. Писатели А.Аверченко, Вл.Азов, И.М.Василевский, Л.М. Василевский, К.Антипов, С.Городецкий, А.Измайлов, М.Кузьмин, А.Кугель, С.Маршак, О.Л.Д.Ор, А.Радаков, Саша Черный, А.Рославлев, Скиталец, А.Толстой, Тэффи, Н.Шебуев, Н.И.Фалеев, А.Яблоновский и др. Кроме них в журнале сотрудничали Д. Моор, А.С.Грин, В.Маяковский, В.А. Ашкинази, А.С. Бродский, А.Бухов. Редактором журнала был А.Аверченко. Тематика журнала была очень широкой – литература, культура, общественная жизнь. Выходили специальные номера, посвященные Н.В.Гоголю и Л.Н.Толстому. Полное единодушие редакции наблюдалось в отношении к «современным течениям» в литературе и искусстве – бездарность и претенциозность апостолов новых и нетрадиционных направлений высмеивались талантливо, но порой с оттенком жалости (по выражению Аверченко) к «обиженным судьбою и Богом людям». Знаменитой стала карикатура, на которой стойкому подпольщику, перенесшему страшные мучения («иголки под ногти вбивали»), но не выдавшему тайны, в качестве последнего средства читают «стихи одного футуриста» и этого истязания он уже выдержать не в состоянии. В 1913 г. между группой сотрудников редакции «Сатирикона» и издателем возник конфликт, приведший к расколу журнала. Так возникло товарищество «Новый Сатирикон», которое стало издательским центром, выпускавшим множество книг отечественных и зарубежных юмористов. Февральскую революцию 1917 года «сатириконцы» приняли восторженно. Что важно, свободный от цензуры журнал сумел сохранить художественный и сатирический уровень. В октябре 1917 года редакция «Нового Сатирикона» раскололась. Часть сотрудников перешла на сторону новой власти, оставшиеся в журнале заняли жесткую антибольшевистскую позицию. Журнал начинает выходить все реже и в августе 1918 года он был закрыт. В 1931 году в Париже бывший издатель «Сатирикона» М.Корнфельд принял решение о возобновлении журнала. Писатель Дон-Аминадо занял в журнале место скончавшегося к тому времени Аверченко. Оформление парижского «Сатирикона» и его внутренняя структура также были выдержаны в стилистике прежнего издания. Точно так же выходили тематические номера. Однако главного совпадения – по духу – не получилось, невзирая на блестящий состав сотрудников, заявленный в объявлении о подписке. С небольшими поправками журнал очень напоминал «Сатирикон» второй половины 1913 г. после ухода Аверченко и почти всей редакции. Однако дело, очевидно, было не только в этом – общая полунищая обстановка эмигрантской жизни, царившие в ней тяжелые настроения, не заживающая боль от вынужденной разлуки с родиной – все это сделало парижский «Сатирикон» не столько юмористическим, сколько сатирическим изданием. Примечательным явлением стала публикация в парижском «Сатириконе» романа Ильфа и Петрова «Золотой теленок», печатавшегося по старой орфографии. Парижский «Сатирикон» просуществовал менее года и закрылся по финансовым обстоятельствам. Было выпущено всего 28 номеров. «Сатирикона» не стало, но почти все советские юмористические журналы – от «Смехача» и «Лаптя» до «Крокодила» десятки лет в разных формах заимствовали его оформление, идеи, авторов. Сегодня стоит ознакомиться с ним, чтобы понять, когда был пройден перевал, с которого теперь «только вниз босиком».