​​«Нормальные люди», Салли Руни Недавно в одной женской группе видела вопрос...

Всем Я прочитала «Авиатора» Евгения Водолазкина, и у меня осталось неприятное впечатление. Это история человека, родившегося в Петербурге в 1900 году и по стечению обстоятельств очнувшегося в 1999 году. Сложно встраивать научную фантастику в реалии России 90-х, не скатываясь в пошлость, но в целом у автора это почти получилось. Соловецкие фрагменты невероятно яркие и живые, и, пожалуй, самые ценные в книге. Повествование идет сначала от лица одного персонажа, потом от лица троих. Как будто история запнулась на полпути и поковыляла дальше уже с палкой (хотя я понимаю, что это было задумкой автора и служило определённой цели). Читать вторую часть было неинтересно...и достаточно неприятно. Самое большое отторжение вызвала неявная, но мельтешащая между строк мысль - власть забирает самый сильный, репрессии были, потому что люди были к ним готовы, несчастья, лагеря, пытки - справедливы, это искупление за совершенные преступления, за грехи. И убеждение, что с высоты истории, с перспективы над ситуацией - эти страшные лагеря, эти нечеловеческие страдания - оправданны, ожидаемы. Мне кажется, это абсолютно кошмарная, преступная логика. И мне искренне жаль, что эта книга написана сейчас - потому что книги отражают витающие в воздухе идеи...

Нельзя ходить в большие храмы не стоит доверять вождям Ведь там не скажут тебе правды Терзают душу только там Пытаясь научить нас жизни Все видят выгоду вокруг Они все падки и корыстны Не нужен им твой честный дух Им нужно золото, веселье Власть, секс и кокаин Днём в рясе, может быть с портфелем А вечер - сразу же блудим. Всего разврата мы не видим Ведь тайной жизни узок круг Кулисы скоро мы поднимем И озариться мир наш вдруг. Разгоним лживых мы министров Разоблачим народных слуг И веры разной пропагандистов Не станет в одночасье вдруг. Останутся простые люди Которые хотят мечтать О жизни, о любви, свободе Хотят работать, а не спать. Тогда настанет светлый вечер Где будут вместе все вокруг В сердцах горят, как будто, свечи Огни добра и нет там вьюг. Мы будем строить, созидать Преумножать - не воровать Любить мы будем и рожать О вас с ухмылкой вспоминать.

Смерть – это не красиво… Ее романтика только в кино. Смерть – это тоскливо… Кровь, грязь и говно. Решив уйти в одночасье, Он сделал выбор свой. Вокруг всем боль и несчастье Ему… наконец-то покой. Родные поплачут недолго, Потом вспоминают любя. В системе - он лишь шестеренка, Заменят, цинизм не тая… Вчера решающий судьбы… Сегодня покончил с собой… Живите по совести люди, Не нужно сражаться с душой!

Брайан Рафтери «Лучший год в истории кино. Как 1999-й изменил всё» В МИРЕ ТАК МНОГО КРАСОТЫ. Мне всегда неловко и не с руки признаваться в своей огромной любви к кино и как-то ее идентифицировать, делать ЗАКОННОЙ, и давать себе право об этой любви говорить. Вот книги — равный мой брак, у меня есть кусочки соответствующего образования и профессиональный стаж почти 10 лет, могу позволить себе выражать бесценное мнение о прочитанном. С кино же мы флиртовали в большей или меньшей степени всю жизнь, хотя я из тех, кто посмотрел Гринуэя в 9 лет, а Бертолуччи в 11. А тут книга о кино, и 80% фильмов, упомянутых там, я смотрела, некоторые не по одному и не по два раза — всё, сгорел сарай, гори и хата, вы меня не удержите никак в этом отзыве, я буду говорить только о «моём» кино, потому что эта книга косточка за косточкой разобрала меня, вернула в детство и напомнила, на каких фильмах я насобирала свои ценности, от которых больше и не откажусь. По моим воспоминаниям, первым фильмом, на который я пошла в кино, была Матрица. Матрица сделала кассу 99 года, хотя на момент съёмок тогда ещё братья (упорно и в оригинале книги, и в переводе теперь именуемые сёстрами) Вачовски даже не могли объяснить, как воссоздать технически то, что они написали. Позже мы с отцом ходили на «Скрытую угрозу», кажется даже в оригинале с очень плохо переведенными субтитрами. Я не видела до этого классическую трилогию, но помню, как не могла пошевелиться весь фильм от восторга, хотя люди выходили и выходили из зала — они ждали этот фильм 16 лет и были готовы ругать его В ЛЮБОМ СЛУЧАЕ. Позже, уже с бабушкой, мы до утра смотрели церемонию Оскар, и мой глаз зацепился за «Красоту по-американски». На сегодняшний день я смотрела этот фильм больше 10 раз, и он без споров с собой входит в мой топ-3 любимых фильмов. Таким образом для меня (да и для многих читателей) эта книга, состоящая из кучи уникальных интервью и выражающая несколько интересных мыслей: о страхе перед апокалипсисом миллениума, проблеме маленького белого человека, подростковой жестокости — эта книга является прежде всего изумительным фоном для собственной ностальгии: вот он, ваш первый фильм Уэса Андерсона, а вот тонкая и звонкая Кирстен в «Девственницах-самоубийцах», закрывать друг другу глаза под «Широко закрытыми глазами»; использовать подзабытую фамилию братьев Кауфман как повод для телефонного звонка, первый раз услышать “Where is my mind” на гитаре и затем «о, это из Бойцовского клуба», первый и последний раз почувствовать раздражение от этого... Прекрасно, без спойлеров, с неочевидным взаимосвязями, без снобизма и без сожаления написанная вещь, уносящаяся на самые высокие волны памяти. Удаляюсь на этих волнах пересматривать «Магнолию». Кому читать: желающим получить огромное читательское удовольствие, что бы это не значило. Что пить: «если ты идёшь в кино — пей компот, а не вино, если ты уже в говно — не ходи вообще в кино». Но если пренебречь этим постулатом, то в кинотеатрах конечно же приятнее всего пить коньяк, добытый в ближайшем магазине за 5 минут до сеанса.

Эдуард Лимонов «Это я, Эдичка» ЭМИГРАЦИЯ, ЭРОТИКА, ЭГОИЗМ, ЭСТЕТИКА, ЭРУДИЦИЯ, ЭСТАМПЫ «В общем, он был по всему, что называется в России, — ебарь. Такие люди и художниками становятся, чтобы с помощью свободной профессии легче было затаскивать женщину в постель». Затащил меня в постель Эдичка этой книгой, да так, что никого другого уже читать не хочется. Что же тут есть, господа, в этой истории, которая, конечно, 18+, но я рекомендовала бы ее как учебник по воспитанию чувств лет, ну, с 16?: Пособие по эмиграции, искусство стильной бедности, местами сатирическое репортажное эссе обо всех политических течениях — и очень романтичный на мой вкус роман. Злейшая, остроумная поэзия этой прозы, которой никак не спрятаться за грубостью и наготой — даже оголенностью ее героев, не смыть поэзию жидкостями их тел. «Секс сексом — ебись с кем хочешь, но душу-то мою зачем предавать?» Вообще порнографичность здесь органична, как бы белопальтово эта фраза не звучала, ведь книга же про любовь: Любовь и нежность к женщинам, прячущаяся за ненавистью к Женщине. Номинально сюжетная нить, связывающая эту прогулку загорелого Эдички через 300 Нью-Йоркских улиц — расставание с женой, прекрасной Еленой, и желание убить, отомстить, растоптать — неважно, ее или себя. Но ведь именно Женщина сделала из мужчины поэта. «Белочка, глупышка, сучка» — чеховская почти риторика в отношении любимой; эти неповторимые, не применимые ни к одной другой ласковости. Любовь к себе на грани хвастовства — позволяет преодолеть и смущение, и отвращение от всей невыносимости бытия — когда ты так молод и красив, стоит ли переживать, что ты обнимаешь бродягу в затхлой подворотне? Описания нарядов, та важность, которую человек, любящий обычно играть словами, играть с читателем, придаёт описанию своей одежды — из главы в главу, «изумительный белый жилет», чёрный платок, ботинки на каблуках — почти набоковское такое любование собой (тот мог в дневниках страницами описывать свой «аутфит» вплоть до цвета носков). «...я носил и ношу туфли только на высоком каблуке, и в гроб, если таковой будет, прошу положить меня в каких-нибудь невероятных туфлях и обязательно на высоком каблуке» — а как положили, интересно мне? Неизвестно и никогда уже не будет известно, что из этого автобиография, а что мистификация и поэзия, но есть легчайшая подсказка от автора — «то, что сравнивается с детством, не может быть ложью» — и эти детские битые стёкла, водка, Харьков, волейбол — это настоящее? Вот это, что вылезает в ночные смены официантом в отеле или за распитием бренди в перерывах работы грузчиком? Щемящая, очень-очень гордая неприкаянность, инаковость: нежелание быть ни русским мучеником на чужбине, ни интеллектуалом-журналистом эмигрантской газеты, ни левым, ни правым, ни богатым, ни деловитым — только любовь. Ну и напоследок — описания похмелья (а ради чего ещё мы тут собрались)— ох, как хороши эти описания в главе про Розанну!.. Представьте себе прямо сейчас самое тяжелое похмелье, которое на вас обрушивалось, а потом представьте, что с этого вот похмелья вы делаете полную генеральную уборку в квартире, где всю ночь веселились до — и при этом наливают вам на опохмел не хорошее охлаждённое испанское сухое, а дешевое и тёплое розовое из большой бутыли. Короче говоря, если бы Батай, Набоков и Буковски организовали бы литературную групповуху и позвали бы подглядеть Ерофеева с Довлатовым, получилась бы проза Лимонова — и то он выдумал всё за них в вопросах чувственности. Эта книга однозначно вошла в список моих любимых и никуда оттуда больше не денется. Кому читать: тем, кого я не испугала, но привлекла этим отзывом Что пить: ох. Пожалуй что холодной-холодной, прям ледяной водки, и внезапно с утра (но только если ночевали не дома, и не больше двух стопок)

Стивен Кинг «Противостояние» ОТ КОШМАРА ЕСТЬ ОДНА ПОЛЬЗА — ПРОСНУТЬСЯ И ОСОЗНАТЬ, ЧТО ЭТО СОН Кошмары с этой книгой снились мне целый месяц: наяву я заболела и прочитала 750 страниц из 1300 за один день, а оставшуюся половину растянула на следующие три недели, и каждую ночь переносилась в Нью-Йорк или Чикаго, где среди трупов и в полном одиночестве искала что-то странное типа фонаря с дальним светом. Напугать читателя историей, в которой меньше чем за месяц от гриппа умирает 99,9% населения планеты — не надо и стараться, особенно сейчас; сложнее вынести из этой истории какую-то мораль, поскольку Кинг в любимой манере перекидывает ответственность: смотрите, это Бог решил всех убить, ой нет, это демон, а нет, это снова люди сами с собой такое сделали — что ж, пускай люди между собой теперь разбираются: «Ответственность— это пирог; ты просто дурачишь себя, если думаешь, что тебе не достанется большого, сочного, горького куска». Почему люди, даже оставшись в маленьком количестве, продолжают истреблять друг друга? Объединяться вокруг добра — то же, что и вокруг зла? Почему надо обязательно выбирать сторону? Казалось бы, раз уж ты выжил и случайно оказался из тех счастливчиков, у которых есть антитела — живи и радуйся, не засоряй природу, рожай детей, но нет, «выживание» и «борьба» давно идут рука об руку неразрывным устойчивым словосочетанием, и извлекут ли люди из этого урок на будущее? «Не знаю»— отвечает Фрэнни, героиня, которой суждено стать не только Евой, но и летописцем этого нового мира. Ее дневник — способ рассказывать себе и может потомкам об исчезнувших и не обязательных вещах — рок-группах, кинотеатрах и еде. (Я такой вела на «первой» изоляции, почему-то все в основном про запахи да гедонизм: например, около метро Медведково лет 10-15 назад была пиццерия, и как же вкусно там пахло и как замечательно запекался корочкой сыр по краям; в детстве я любила чипсы эстрелла с укропом; в маяке была дивная водка-мартини... Ещё вспомнила, как пахли видеокассеты из видеопроката, потому что их давали в пластиковой коробке, а не в картонной, такой сладкий запах, вроде лакрицы... Смешно будет, если мир умрет, родится заново, я конечно выживу и заставлю потомков восстанавливать не интернет и беспилотные автомобили, а видеопрокаты и водку-мартини)... И вот ещё хороший вопрос, что важнее для переживших конец света — воспоминания, культурные знания или уметь вырезать аппендицит и доверять людям? Читать Йейтса по памяти или водить снегоход? Кинг не даёт ответа, однако просит и в том, и в другом случае спрятать подальше оружие — мало ли что вам приснится о ближнем своём. Ну и бонусом мое ворчание. С переводом Вебера надо что-то кому-то сделать: с каждой книгой все труднее у меня получается понять, цитату из какой песни имел в виду автор, но я не сдалась и смогла собрать для вас постапокалиптический плейлист: https://music.yandex.ru/users/yakovleva.respublica/playlists/1047 Кому читать: напуганным второй волной Что пить: нет ничего приятнее для переживших пандемию, чем выпить холодного пивка. Выше, под другой постапокалиптической книгой Кинга «Под куполом», я уже разбирала способ охладить пиво без электричества, а здесь лишь добавлю, что есть сорта, которым не обязательно быть холодными, чтобы быть вкусными, например, почти всем бельгийцам. Что почитать после (из моего списка «хочу прочитать»): пусть будет сборник Йейтса, выше упомянутого — страниц в нем несравнимо меньше, а тьмы и смерти в разы больше, особенно в стихотворении «Второе пришествие» https://music.yandex.ru/users/yakovleva.respublica/playlists/1047

Андре Асиман «Восемь белых ночей» КОГДА ВЛЮБЛЁН Что-то я подрастеряла читательскую наглость и забыла, что некоторые книги можно бросать на середине, даже если влюблён в автора. И не могу сказать, что бросаю, потому что нам с этой книгой было плохо первые триста страниц — но случилась влюблённость, а не любовь. Найти свою любовь (по Асиману) это единственный способ прожить жизнь так, как нам хотелось бы ее прожить, он таскает эту мысль из романа в роман — и почти всегда прокатывает, но в этот раз не верррюююю. Какие неприятные герои — подумала я с первых строк, а со вторых — неприятные люди тоже влюбляются, вот это сюрприз... Абсолютно безликие к тому же, внешность никак не описана и не выражена, даже телесность расходится в показаниях — то её ключица загорела, а то бледна. Они встречаются на рождественской вечеринке и вступают на скользкий путь снобистского флирта из метафор и цитат — как будто ты на Своей игре, а не на свидании. И ладно, когда в паре один такой, а когда оба, интеллектуалы без интеллекта, без угара, но с Годаром, думаешь бооожеее, ну сделайте что-то неловкое уже со своими героями, автор. «Слишком она для меня умная», вздыхает автор о героине, не могу. И о приятном раз: Петербург здесь — как далекий и обольстительный герой, единственно очаровательный, оправдывающий название романа, отсылающее и к Достоевскому с его таким же безымянным Мечтателем. О приятном два: Спасибо переводчику. За забывающиеся выражения типа «по приезде». За верно переданное несмотря на отсутствие сюжета и всего — прекрасное Асиманство. Асиманство — особый, редкий вид графоманства, почти религия. Но! Эти все бесконечные игры в слова каждый раз заново интересны только когда ты влюблён, тогда и Линклейтеровская Трилогия становится Библией; и ты думаешь: главное, что у нас была хотя бы эта ночь или намёк на неё, этот единственный поцелуй в шею перед сном, твоё пальто, такие глупые поиски банкомата в ночи, розовая гвоздика с обломанной ножкой, очень крепкий кофе с грейпфрутовым соком, его отец, и все время откуда-то взявшиеся в субботу с утра дела — и когда дела начинаются, ночь заканчивается, ты заканчиваешься, вы заканчиваетесь, но хорошо, что были хотя бы немного, что я это не придумала, а прожила. Видите? Асиманству совсем несложно подражать — и оно наверное даже не раздражает. Когда влюблён. Кому читать: мающимся бессонницей после первого свидания Что пить: очень интересно мне уподобиться героине только в одном и выпить водки с тортом. Выпью, расскажу.

Выполз я после двухмесячного цифрового детокса в фейсбучные поля, огляделся окрест и удивился. Впрочем, вру, не удивлялся, нечему удивляться ибо, ничего не меняется в этих ваших литературных интернетах. Поглядишь направо, а там всё те же всё с теми же делят делянку какой-то то ли новой, то ли альтернативной (хорошо хоть не альтернативно одарённой) критики. И чего тут делить, спрашивается, место вроде всем хватает, ты, главное, работай, анализируй современную русскоязычную прозу, нормально делай – нормально будет. Но нет же, обязательно нужно усесться на шестке самого главного критика всея виртуальной Руси, да так, чтобы сияющая брульянтами корона посверкивала на все четыре стороны, дотягивая блеском до самого Северного полюса. На сайте альтер-лита, кстати, не работает регистрация от слова совсем, пробовал с двух разных почтовых клиентов состряпать аккаунт – просто тупо не приходят письма с подтверждением реги. Поглядишь налево, а тут своя тусовка, молодых да резвых леволиберальных, счастливо-радикальных и переполненных литературными надеждами на лучшее. Этих ребят почитать всегда интересно, хотя и в этой блогерской тусовке не без своих срачей да крестовых походов, которые, увы, зачастую заканчиваются ничем. Ну, вот хоть послушал обсуждение книжного клуба ФИКШН-35 про свежие книжки вполне уже знакомых авторов, загорелся желанием почитать «Город вторых душ» Саши Степановой (а у неё есть и канал в телеграме, вот тут) – там вроде как про маньяка в атмосфере таинственного Нижнего Новгорода, города действительно очень необычного, соединяющего в себе дух пролетарского и купеческого из разных времён. Ну, а если прямо смотреть, то на глаза всегда попадается уютный клуб любителей фантастики имени Василия Владимирского. Его посты, да и ветки комментариев читать отрадно, душа всегда радуется, хоть и зудит немного белой завистью: столько всего люди знают, столько авторов перечитали, о которых ты нередко даже и не слыхивал, что аж… агрхм! У Василия, кстати, тоже есть отличный телеграм-канал speculative_fiction, кто ещё не – срочно подписывайтесь. Да… Ну и вот решил я махнуть на всё это рукой, и немного поанализировать новый рассказ Алексея Сальникова, специально выложенный «Букмейтом» на отдельной страничке Тексты Алексея я люблю, мне они импонирует этакой набирающей в романах от страницы к странице напористостью разговорно-бытового нарратива. Я прямо вижу, с какой любовью автор подхватывает приходящую в голову детальку, знакомую всем ситуацию из жизни или интересный речевой оборот, и разворачивает их, разглаживает, вертит в разные стороны, выжимает по максимуму, чтобы тут же в порыве бодрящего вдохновения перейти к следующей детальке большого, разноцветного, хоть и местами не совсем стилистически опрятного механизма. Вдвойне интереснее рассматривать этот механизм в миниатюре. В рассказе «Спасибо, что воспользовались услугами нашей авиакомпании» заметно, что Алексей начинает как-то неловко, с робостью, будто смущаясь и не зная с чего бы приступить к теме. Отсюда довольно шершавое начало, с раздражающим удвоением однокоренных слов в одном предложении – «Раздраженно шевеля головой, которую раздражал тесный ворот свитера…» (в тлг-комментариях уже объяснили, что это намеренный приём, и я не знаю, не уверен, возможно, что так, но я всё же склоняюсь к просто ляпу – а у кого их не бывает?). https://www.youtube.com/watch?v=GaGePc8LA-o

Это немного забавно, но, оказывается, второй год подряд the TXT попадает в список финалистов критической премии «_Литблог». Забавность в том, что сам я заявку на премию в этом году не отправлял, – значит, либо это сделал кто-то из коллег (во что я не очень верю), либо просто за каналом послеживает всевидящее око некоего литературного Саурона, связанного с CWS. Ну, то есть в подписчиках есть, конечно, люди с дипломами выпускников Creative Writing, активно пишущие и критикующие мои коллеги, со многими шапочно я знаком, но вот чтобы кто-то из руководства, Майя Александровна там, к примеру, вчитывалась в буквы этого блога и сознательно выдвигала канал на премию – опять же не верю. Отсюда, наверное, вытекает не очень для меня радостный вывод. Дело в том, что я-то лично не считаю свой блог чем-то выдающимся, уникальным и достойным каких-либо премий. Честно-честно, без ложной скромности, я довольно поверхностно погружён в современную литературу, я слабо владею английским, чтобы читать книги зарубежных авторов в оригинале, я вообще очень мало читаю, если честно (особенно в последние два месяца). И внутри диким ором в мощнейший мегафон кричит комплекс самозванца – ну куда ты суешься со свиным своим рылом в калашный ряд? А тут, получается, даже и не сам суешься, а тебя туда подпихивают некие силы свыше, – и нет, дорогие, уважаемые силы свыше, не обижайтесь, я реально благодарен вам за внимание и оценку моих скромных усилий… Но двойника-самозванца слабыми утешениями в стиле «не виноватая я, он сам пришёл» как бы не накормишь. Он же, этот самый самозванец, сейчас грустит-печалится, задаваясь вопросом: неужели же нет гораздо более достойных и интересных тлг-каналов, которым можно было бы оформить путёвку в финалисты «_Литблога»? Уверен, да что там уверен, – знаю, вижу, читаю ежедневно заметки таких блогеров, и надеюсь, что рано или поздно и их усилия будут отмечены плюшками. Очень жаль, что заявку на премию с выдвижением не своего, а чужого блога, не могут подавать другие простые блогеры. Иначе бы я в следующем году точно выбрал какой-нибудь самый интересный с моей точки зрения, перспективный и уникальный по форме подачи канал, и выдвинул его на «_Литблог». А пока… что остаётся? Лишь стараться соответствовать, как минимум, не забрасывать the TXT. https://mnogobukv.hse.ru/news/418780629.html

Две заметки о толстых литературных журналах, клич по друзьям, и немного об этике/«этике» Заметка номер 1. Тут на фейсбуке у камрада Ивана Фастманова приключилась давеча дискуссия, уклонившаяся в одной из веток немного влево от предмета обсуждения самого поста, – касается она темы публикации в литературных журналах неизвестных авторов. В этой дискуссии активно поучаствовал другой мой ФБ-друг, Даниэль Орлов, который топит за то, что начинающим писателям обязательно нужно хотя бы один-другой рассказ тиснуть в видном «толстяке» (и в этом я с ним соглашусь). Даниэль даже выдал целую рекомендацию о том, как действовать (далее цитата): «Бери коньяк, бери автора, который в конкретном журнале давно и плодотворно публикуется, и пусть тебя за ручку ведёт». Потому что самотёк, как выясняется, где-то в недрах того же обсуждения, всё равно в редакциях никто не читает. И тут меня как молнией озарило! Я-то, дурацкий болван, два года в тщетных попытках хоть что-то опубликовать из худлита своего обиваю виртуальные пороги «Дружбы народов», «Юности» и чего-там ещё, САМ. А оказывается есть такая опция – «помощь друга», а у меня-то же есть как раз в друзьях, да даже подписчиках этого канала люди, которые уже того – там. И поскольку самому мне стучаться куда-то к кому-то с обязывающими затем просьбами до покраснения неудобно, то решил я объявить публичный народный клич – а давайте, может, кто-нибудь сам придёт (в личку, конечно же, тайно) и за ручку отведёт мои тексты в какой-нибудь серьёзный литературный журнал? Обещаю, следуя наставлениям Даниэля, в качестве благодарности и в случае успешного успеха мальчику-проводнику подарить бутылку хорошего коньяка, а девочке – коробку вкуснючих конфет. А заметка номер 2 будет завтра, она получилась большой, но зато жизненной, по мотивам личных взаимоотношений с петербургским лит-журналом «Нева» и мовсковсим «Новым миром».

Арина Обух, наша питерская очень хорошая писательница, посмотрела некоторые мои рассказы и прокомментировала, высказав в целом ряд очень полезных и важных рекомендаций. Ко всему прочему отметила то, что некоторые люди говорили и раньше: типа, в своих рецензиях на книги ты раскрываешься лучше, больше, полнее, живее. А рассказы, как будто, пишешь, включив голову, подбирая зачастую не совсем удачные метафоры-сравнения, углубляясь в лишние детали и нагромождая чего-то там. И я сначала запротестовал, не соглашаясь, а потом подумал… И ещё раз подумал. Ещё немного подумал, и теперь вынужден согласиться – ведь со стороны людям, наверное, виднее. Тут одно только, важное. Написать рецензию на стороннюю книгу, с одной стороны, тоже непросто, ну, написать так, чтобы она цепляла, задевала за живое и давала (внимание, сейчас будет банальное) пищу для размышлений. Но, с другой стороны, тут как бы всегда есть непроговариваемый шаблон, сообразуясь с которым, ты пишешь. Он, этот шаблон, есть даже в рецензии в стиле сторителлинга – ты всё равно чувствуешь, когда, где и какие триггеры (в том числе эмоциональные) нужно расставить по тексту. И в этом смысле написать рецензию куда как проще, хотя и в этом формате я всегда стараюсь придумать что-то пооригинальнее, не во вред смыслу, конечно же. С художественной прозой всё куда сложнее. Тут действительно нужно включать прежде всего голову, хотя иногда на волне эмоциаонлаьного вдохновения несёшься сам чёрт знает куда, но это не факт, что несёшься в правильную сторону. Холодная голова при написании худлита нужна для, чтобы текст внутренне не разваливался, не висел в вордовском пространстве рыхлой тестообразной массой – ни туда, не сюда. Никто же не отменял определённые правила композиции, сюжетостроения, внутренней гармонии оформления идеи и т. д. И вот при учёте этого приходится иной раз жертвовать эмоцией и свободным парением текста в разные стороны: баланс прежде всего. Ну а то, что есть у меня своего рода тяжеловесность, да и погрешности против гладкописи – это и так понятно. Я и так знаю, что есть, иногда сознательно пытаюсь поэкспериментировать, сделать неправильно на участке небольшого текстового отрезка. К примеру, вот в одном из ковидных рассказов при описании некоего города идут просто строки – «красивая улица», «симпатичный дом» и всё в таком роде. Вроде нарушение правила «показывай, а не рассказывай», но я точно помню, что, начиная этот рассказ, я хотел вот именно тут, в этом месте обойтись лаконичным нанизыванием ни о чём не говорящих слов – потому что, по сути, это и не важно было там ничего описывать, не нужно, зачем? У меня вот вообще зреет идея – как-нибудь когда-нибудь попробовать написать текст, по максимуму используя всевозможные штампы и шаблоны начинающего автора, с рубящей и взрывающей мозг любого нормального человека стилистикой. Почему бы и нет? Тоже своего рода эксперимент, вызов самому себе, потому что это невероятно сложно сделать. И даже, , кажется, ну а чего терять время на такое дурацкое безумие? Вот только если это безумие будет подчёркивать на идейном уровне что-то важное, какую-нибудь мысль о том, что и эффект графомании в какой-то момент может преломляться чем-то по-настоящему гениальным, неземным по силе воздействия если не на читателя, то хотя бы на самого творца. Тогда почему бы и нет? А так… Да, сложно всё. Очень сложно с этими вашими буквами и смыслами.

​‍ Теодор Драйзер «Сестра Керри» Рейтинг: 10/10 ️ Мне кажется, что главное призвание писателя — максимально раскрыть свою эпоху, и в частности ее социальную панораму. Если вы хотите окунуться в атмосферу Америки начала ХХ века, значит Драйзер точно придётся вам по душе. ️ Теодор Драйзер — один из моих любимых американских писателей, мастер сюжета и удивительный знаток психологии человека. Ему интересны люди: как они живут, почему совершают поступки, чем руководствуются в принятии решений. Он не только пишет сюжет, но закладывает своё понимание жизни в каждую мысль созданного им персонажа. ️ «Сестра Керри» — первый роман Драйзера, опубликованный в 1900 году. И сразу удачный, как мы сейчас понимаем. Но американские критики в то время так не посчитали, и забраковали роман. Писатель был сломлен морально, и более того — не имел средств к существованию. Его целеустремленность была вознаграждена только четыре года спустя, когда роман опубликовали в Лондоне, и он сразу стал бестселлером. ️В основе сюжета — события из жизни провинциальной девушки, которая решила переехать в Чикаго с целью найти работу и выбраться из бедности. Реальность оказалась немножко сложнее, чем она предполагала, но она твёрдо намерена почувствовать на вкус американскую мечту. ️С 16 лет Драйзер очень тяжело работал, его жизнь в Чикаго никогда не была сладкой до первых успехов. В романе «Сестра Керри» он показал, насколько тяжело жить в Америке, если ты из несостоятельной семьи, а вокруг тебя — роскошь и красота, которую нельзя попробовать без денег и успеха. Интересный факт: Нью-йоркское сообщество по искоренению порока забраковало роман «Сестра Керри» по причине «разнузданной непристойности». Хотя положа руку на сердце, можем смело утверждать, что в романе попросту отсутствуют безнравственные сцены. В нем есть жестокость, но жестокость обыденная, социальная — ежедневная борьба за кусок хлеба и комфортную жизнь. Тот факт, что в 1904 году, книга стала бестселлером в Лондоне, а не на родине писателя, говорит о том, что настоящей причиной провала было слишком откровенное описание действительности. Совет: мы ещё много будем говорить о Драйзере, потому что он очень интересный писатель и один из ключевых для своего времени. Но если вам понравится «Сестра Керри», то после неё смело можно браться за «Дженни Герхардт» — ещё один яркий социальный роман с сильным женским героем. топ_рейтинг https://telegra.ph/file/1a4a9fe6d1ec07c4aaf87.jpg

«Куда ты пропала, Бернадетт?», Мария Семпл «Допустим, тебе вручают подарок, ты его открываешь и видишь, что это роскошное бриллиантовое колье. Сначала ты вне себя от радости, бегаешь по потолку и просто счастлива. Назавтра колье тебя тоже очень радует, но уже не так. Через год ты на него смотришь и думаешь: «А, это старье». С негативными эмоциями то же самое». Би пятнадцать лет и она живет в такой семье, где папа работает в Майкрософт, его TED talk собирает миллионы просмотров, а детская прихоть о поездке в Антарктиду с полпинка воплощается в реальность. Только вот мама в этой семье ведет себя странновато, а потом и вовсе пропадает при непонятных обстоятельствах. Мое настроение, пока я слушала роман, менялось с каждой его частью. В первой части я никак не могла понять, зачем мне вообще все это рассказывают: какие-то ссоры домохозяек из-за школьного комитета, планирование детских каникул и все в таком духе. О том, что героиня по имени Бернадетт пропала, нам рассказывают почти сразу же – но потом очень долго подводят к самому моменту исчезновения и рассказывают, что вообще произошло. Во второй части я сочувствовала всем героям по очереди и гадала, кто из них на самом деле сходит с ума. В конце третьей части – чуть не закричала в голос «Я так и думала!» , на четвертой начала хихикать, ну и дальше уже с бóльшим интересом следила за происходящим. «Сиэтл – единственный город, где, ступив в говно, ты думаешь: «Только бы собачье, Господи, только бы собачье!». «Куда ты пропала, Бернадетт?» - роман эпистолярный, и очень любопытно, как эта форма изложения расцветает в современных реалиях: сегодня люди почти не пишут бумажных писем, зато обмениваются тоннами емейлов, факсов, получают горы рассылок и без конца переписываются в мессенджерах. Собственно, из всего этого и состоит история, лишь изредка сопровождаемая комментариями Би, главной рассказчицы. И за счет этого мы сразу получаем видение ситуации с разных точек, когда одни и те же события каждый из героев описывает по-разному, и сложно понять, кто из них прав, кто врет, а кто не в себе. По синопсису я ждала чего-то вроде «Исчезнувшей», и это было ошибкой. «Бернадетт» - совсем другой роман, ироничный, комический, посмеивающийся над происходящим. Например, над тем, как сотрудники Майкрософт воображают, что их компания все еще №1 в мире, и при этом мечтают об айфонах. Еще там есть забавная героиня Су Линь, которая состоит в обществе ЖПЖ, помогающем жертвам абьюза – вроде бы актуалочка, но члены общества только и делают, что разрабатывают аббревиатуры для любого своего шага, а сама Су Линь видит жертву абьюза практически в любом человеке. Смешно перестает быть, когда доходит до описания переживаний Бернадетт. Ну то есть, местами ее странности тоже выглядят комично, но в целом история человека, оказавшегося не на своем месте, страдающего социофобией и падающего в депрессию у меня вызывает только сопереживание – и у автора, кажется, тоже: «Беспричинная тревога снедает меня, вытягивая последние силы, я чувствую себя машинкой с подсевшей батарейкой, что с безнадежным жужжанием бьется и бьется в одном и том же углу. Значит, завтра днем мне снова не хватит сил. Но я продолжаю лежать и прислушиваться, как они сгорают, а вместе с ними сгорает надежда прожить завтрашний день с пользой. Прощай, мытье посуды, прощай, поход в магазин и в спортзал, прощайте, планы перетащить в гараж мусорные баки. Прощай, простая человеческая доброта. Я просыпаюсь мокрая, как мышь. Приходится ставить у постели кувшин с водой, не то умру от обезвоживания». Но в целом это, конечно, легкое чтение – с парочкой неожиданных поворотов, невероятной развязкой и счастливым финалом. Скорее на один раз, но не лишенное глубины. Роман попал в список бестселлеров The New York Times, а еще по нему сняли фильм с Кейт Бланшетт в главной роли.

​​До Нового года осталось всего ничего! Если вы все еще судорожно ищете подарки для самых дорогих, мы с Женей, автором книжного блога «Сестрица Холдена», спешим вам на помощь. В этом посте Женя предлагает вам три идеи классных книжных подарков на любой вкус и возраст. А чтобы узнать, какие книги советую дарить я, загляните в блог к Жене Итак, три идеи книг в подарок от Сестрицы Холдена: Джек Хартнелл, "Голое Средневековье. Жизнь, смерть и искусство в Средние века" Начну с самого что ни на есть очевидного: иметь в бумаге (даже если вы преданный фанат электронки) всегда здорово книжки с классным и нужным в тексте иллюстративным материалом. Так что интересный и толково проиллюстрированный нон-фикшн - отличный кандидат на подарок под ёлку. Книжка Хартнелла понравится не только увлеченным именно медиевистикой читателям, те, кому по душе культурология, история искусства, социальные науки в самом широком смысле, в ней тоже найдут кучу интересного. Эта междисциплинарность плюс талант Хартнелла писать живо, остроумно, суперпознавательно, без бубнежа типичного кабинетного ученого, делают "Голое Средневековье" хорошим подарком для совсем даже не узкой аудитории. А еще там классные картинки, да! Робертсон Дэвис, Дептфордская трилогия Само собой, в книге главное не обложка, а содержание, но подарок все-таки хочется вручать не только умный, но и красивый. Свежее переиздание Дептфордской трилогии под одной обложкой, в серии "Большие книги" у издательства "Иностранка" - как раз тот случай, когда сердце поет "дозволь наглядеться, радость, на тебя". Феноменально прекрасное оформление увесистого тома и замечательная во всех отношениях, но не самая очевидная, классика мировой литературы. Для тех, кто котирует зарубежку и не прочь почитать что-то вдолгую - отличный вариант. А еще сдаю мой личный читерский метод книгодарения: выбирая на подарок книжку, в которую вошло больше одного произведения, вы же по сути дарите сразу несколько, и шансов, что какое-то из них зайдет, больше. Дептфордская трилогия в этом смысле - идеальный кандидат, потому что составляющие ее романы вполне автономны, могут быть прочитаны независимо друг от друга и содержательно тем касаются очень разных. Джеральд Даррелл, "Говорящий свёрток" Если среди тех, кого вы собрались одарить, есть люди подходящего для чтения сказочных историй возраста (а если спросить меня, так это вообще-то любой возраст, был бы живой ум и не закостенелый в совсем уж фатальной суровости характер) - перед вами открывается дивный мир не только широчайшего содержательного выбора, но и книжной иллюстрации, существующей, как отдельный вид искусства. Я обожаю художника-иллюстратора Михаила Беломлинского! Именно он, кстати, рисовал картинки для того самого "Хоббита", каким его помнит нынешнее поколение взрослых. Издательства, к счастью, теперь часто перевыпускают книжки с ретро-иллюстрациями, ставшими классикой, так что они уже не раритет, и можно запросто найти свежее переиздание с "теми самыми" картинками. "Говорящий свёрток" в оформлении Беломлинского - моя великая любовь с самого детства и по сей день. Не знаю ничего лучше, чтобы порадовать человека и прекрасной фэнтезийной историей и погружающей в атмосферу чуда работой художника. https://telegra.ph/file/2567db0d33f3c21e8b606.jpg

Петер Хандке “Страх вратаря перед одиннадцатиметровым” (1970) Иногда я хожу в книжный в состоянии “впарьте мне что-нибудь”. В тот вечер, когда у меня появился “Страх вратаря…”, я спросил консультанта: - А есть что-нибудь по жести прям? Типа Берроуза, Айлетта, Сиратори. В следующий момент мне принесли целую кипу книг Жуандо и др. про однополую любовь и умышленное заражение венерическими заболеваниями. Я извинился, что криво описал задачу, хотя это выглядело как “один мой друг”. Благо в магазине где я затариваюсь, работают умнейшие люди и совершеннейшие котяшки. После сомнительных понтов, что уже читал примерно все, я завладел книжкой и ушел в закат. Прочитав первое предложение “Вратаря”, я сразу понял, что уже видел такой стилёк: “Монтеру Йозефу Блоху, в прошлом известному вратарю, когда он в обед явился на работу, объявили, что он уволен”. Знаете, кто еще создавал завязку в одно предложение?! Кафка! “По-видимому, кто-то написал на Йозефа К. донос, поскольку однажды утром он был арестован, хотя ничего противозаконного не совершил”, - так начинается роман “Процесс” и игра “найди австрияка”. В общем, если вам нравится Кафка - Хандке однозначно ваш выбор. Остальной текст для тех, кто хочет узнать, насколько глубока кроличья нора. Исследователи относят произведение к авангарду, но у меня тут ряд вопросов, потому что Хандке в этой книге не делает ничего нового. Достоевский уже придумал подпольного человека и экзистенциализм задолго до Сартра. Кафка придумал флоу, когда слова бьют в голову, как капли с потолка в испытаниях снайперов. Камю в романе “Посторонний” докрутил тему преступления и наказания. Кажется, что Хандке это такой Такседо Маск, который врывается после драки и говорит, что справедливость восстановлена, на этом его работа здесь окончена. “Страх вратаря...” ничего нового не предлагает и это должно звучать критикой, но что если Хандке был интересен даже не бракованный вратарь, а вот это неуловимое ощущение, когда игрок уже ударил по мячу, а вратарь еще не понимает, в какой угол прыгать. Йозеф Блох очевидно болен, но он пытается стать полевым игроком, тогда как герои Кафки на правах самых толстых соглашаются встать на ворота. Возможно, Хандке выбрал чужой язык, чтобы показать, что не боится выездных матчей и легко забивает даже на поле соперника. На мой взгляд, автору не хватило зубов, чтобы вырвать очко у Кафки))00). Да, Хандке удалось показать другого героя, но весь его жест сводится к тому, что он вклеил карточку с Марадоной в “Зенит”. 7 из 10

Ивлин Во “Мерзкая плоть” (1930) До романа “Мерзкая плоть” я вообще не был знаком с творчеством Во. Автора мне посоветовали, книгу выбрал по названию. Но между началом и концом романа произошло одно событие, которое помогло мне понять, что к чему в этой книге. Я случайно увидел в твиттере скрин из какого-то нового фильма с Алексеем Подольским. Он редко снимается, но сыграл в паре лент, которые я очень люблю (Пыль, Шапито-шоу). Глядя на его фильмографию, я ностальгически ткнул в Generation П, а потом случайно посмотрел целиком уже в 3 раз. К Пелевину мы еще вернемся, теперь про книгу Во. “Мерзкая плоть” начинается очень хаотично. Во накидывает реплики героев как ингредиенты в тот самый плов из детской считалочки. Все они плывут на корабле в Англию. Кого-то тошнит, кто-то заигрывает с кавалерами. Невозможно понять, за кем стоит следить, а кто нужен для массовки - героев много и они крайне болтливы, да еще ангелы эти. Впрочем, это относительно быстро заканчивается и понемногу начинает проступать более традиционная форма. Во показывает, что такое Англия после Великой войны, а мы знаем, что будет еще и Вторая, отчего персонажи становятся похожи на бабочек, которым недолго осталось. Люди не могут надышаться жизнью, поэтому стараются успеть везде - от этого часто выглядят смешно и глупо. Это пир после чумы, когда все свято уверены, что она не вернется. Тем не менее, портретные зарисовки Во остаются сатирическими и не переходят на поле сарказма, поэтому сейчас книга может показаться несколько беззубой. Что такое “мерзкая плоть”? В Generation П была такая история про 30 птиц, которые должны были найти царя птиц - Симурга. Пройдя множество испытаний, 30 птиц узнали, что слово “Симург” и означает 30 птиц. Примерно за этим, как мне кажется, Во нужно было столько героев. У него нет цели раскрывать персонажей и находить в их детстве какой-то травмирующий опыт, чтобы объяснить, почему они такие. Ему было нужно целое полотно, на котором каждый, если не Дориан Грей, то Александра. 7 из 10

Ханья Янагихара “Маленькая жизнь” (2015) Когда я слышу, что Ханья Янагихара является продолжательницей традиций классической литературы, наследницей Моэма и Толстого, почему-то представляю, как она порет крестьян на псарне. Это происходит не потому, что Тишка не разбудил барыню к обедне. То есть, не потому, что причинно-следственные связи привели его спину к паре “горячих”, а потому, что Ханья может делать со своими героями все, что угодно, чтобы выдавить слезу. Роман “Маленькая жизнь” охватывает огромный отрезок жизни четырех персонажей, которые познакомились еще в годы обучения в колледже. Первая половина книги рассказывает о становлении героев, как они потрошили кооператоров с друзьями на Рижской и выбивались в люди. Эта часть сделана на добротном уровне, а Ханья показывает себя тонким психологом. К тому моменту, как эта секция условно заканчивается, можно было бы поставить точку во всем романе, но Янагихара не из тех, кто уходит из казино в одежде. Она продолжает наворачивать все более монструозные события и раздувать роман по объему ненужными подробностями. События эти преимущественно связаны с одним персонажем из четверки - Джудом, чью историю мы по крупицам собираем в романе. Если вы думаете, что остальная заявленная троица примет активное участие в дальнейшем повествовании, то нет (кроме Вильяма). Если вы думаете, что Ханья пойдет по пути раскрытия персонажей через других, то тоже нет. Ханья пойдет на очередные пытки, чтобы выжать эмоции. Возможно, будь у писательницы менее классическое чувство языка, это бы читалось не так явно, но в какой-то момент философские построения Янагихары натурально превращаются в мемы: у тебя есть 5 рублей, собери себе идеального парня: 1) умный - 4 рубля 2) красивый - 3 рубля 3) заботливый - 3 рубля 4) смешной - 2 рубля И вот в чем вопрос вселенной и всего такого: как жить-то, если не получается найти все в одном человеке? Одной из главных тем в книге можно считать тему сексуального насилия, в том числе - в отношении детей. Ханья не то чтобы раз за разом смакует подробности, но нагнетает, потому что может. Нужно ли это сюжету, чтобы полнее раскрыть мысль, что травматический опыт прошлого может влиять на будущее - нет, вряд ли. Вторая часть произведения почти полностью выламывает заслуги первой еще и неожиданно взявшимся богатством персонажей. Автор захватила огромный промежуток жизни героев по времени, но забыла прописать в них чекпоинты, например, как героям удалось перейти от работы официантами, к покупкам недвижимости. На мой взгляд “Маленькая жизнь” неплохой роман, который тяжело болен избыточностью. Автор почти 700 страниц формата А4 пытается показать довольно простые вещи, что и 2+2=4, и 3+1=4, но почему-то надеется каждый раз вызывать восторг у аудитории. Положение могла бы спасти развитая система образов, но половина героев оказываются картонными. Все, что я могу сказать после убитого месяца на книгу: meh из 10.

​​Красота внутри Я редко пишу о кино и вообще редко обозреваю или рекомендую фильмы, но тут просто не могу не поделиться своим открытием. Мини-сериал «Красота внутри» меня приятно удивил. Причём этот сериал настолько «мини», что все серии умещаются менее чем в 40 минут экранного времени. Сезон состоит из 6 частей, каждая из которых по хронометражу не превышает 10 минут. Сюжет Сериал повествует о парне по имени Алекс, который каждый день просыпается в новом теле. Сегодня он белый юноша, завтра азиат, послезавтра девушка, а на следующий день старик... Толстый худой, красивый и не очень, но это всегда он. Здесь много к чему можно придраться и много вопросов остаётся без ответа: если уж он просыпался стариком, почему ни разу не превратился в младенца, например. Почему вообще это с ним происходит, как у него дела обстоят с документами, как он платит налоги, занимаясь бизнесом или как решает проблемы с соседями, которые наверняка замечали, что каждый день из его дома выходят совершенно разные люди, и пр. Но это всё не столь важно. Важно то, какие чувства вызывает этот сериал. В век экшн-боевиков, фильмов по комиксам, желтушных трэш-кинолент и обилия насилия на экране, это кино — как глоток свежего воздуха среди всеобщего мракобесия. Это я вам после просмотра «Чёрного зеркала» говорю. История сосредотачивается на чувствах героя, ощущениях мира и привычках к такой жизни, а ещё на главной романтической линии персонажа. Это картина о любви, и это прекрасно. Не могу сказать, что здесь очень глубокий сюжет, но многие моменты истории завораживают. Что ещё зацепило? Приятная глазу съёмка ручной камерой, крупные детальные планы, тёплый цветокор, совершенно прелестная умиротворяющая музыка, сопровождающая ленту (преимущественно пианино). Всё это оставляет приятное послевкусие. Но, чёрт возьми, как же мало этих сорока минут. Сколько тем можно было раскрыть, сколько приключений и необычных ситуаций, связанных с такой особенностью и её неудобствами можно было рассказать, но, к сожалению, в конце сезона лента ставит жирную точку в истории персонажей. Браво людям, которые не побоялись снять столь необыкновенное кино! Не пожалейте 40 минут своей жизни, чтобы увидеть прекрасное. Особенно рекомендую любителям мелодрам и добрых жизнеутверждающих фильмов. Приятного просмотра! фильмы https://telegra.ph/file/45c0192e2496d656772bb.jpg

Несколько главных черт хорошего писателя: фантазия, усидчивость, умение структурировать сюжет, сила воли, жизненный опыт, творческое мышление. Казалось бы, что ещё можно добавить? Но есть ещё одна немаловажная деталь. И это грамотность. Конечно, кто-то скажет, что Word подчеркнёт многие косяки текста, и потом, корректорскую работу никто не отменял. С одной стороны эти люди будут правы, но наверняка некоторые из вас замечали ошибки не только в электронных книгах самиздата, но даже в печатных изданиях. Всё потому, что и корректоры, и редакторы — тоже люди. Глаз у них замыливается так же, как и у нас с вами. И чем больше в тексте ошибок, тем быстрее это происходит, так что в наших же интересах писать изначально грамотно. Ошибаются даже умнейшие люди, но всегда есть к чему стремиться. Поэтому один из моих верных спутников самообразования — Записки редакторки. Почему? Сложные примеры объясняются легко и доступно. Ежедневно выходит несколько интересных постов, причём с примерами. Без воды, без излишнего ханжества, с юмором. Рекомендую заглянуть! https://t.me/zapiski_redaktorki

Следи за ассоциативным рядом от конечного до первоначального: оргазм, секс, прелюдия, флирт, чувство юмора, фантазия, беседа, гибкость ума, литература, наличие мозгов. Подумай на каком звене облажался ты. Только не говори, что на первом.

​​Страдающий герой или надоедливый нытик? Герою, что страдает, сопереживают сильнее. Нет уже в мире писателей, которые бы не воспользовались этой хитрой уловкой. Литературный мир полнится страдающими персонажами — тут тебе и мальчик-сирота со шрамом на лбу, и отверженный всеми ведьмак, да и чего уж мелочиться, все герои книг Джорджа Мартина. И читатели верят им, страдают вместе с ними. Но как не переборщить и случайно не превратить страдающего героя в надоедливого нытика или куклу в руках жестокой судьбы? Убедись, что у страданий героя есть причина и последствие Они образуют фундамент личности и характера персонажа. Если героя поколачивают в школе, недолюбливают на работе, задирают на улице — тому должна быть причина. Найдя ее, выведи из ситуации последствие. Если герой постоянно испытывает физическое или психологическое насилие, то это отразится на его характере — он может стать замкнутым, агрессивным, жестоким или неуверенным в себе. Разберись, как страдания меняют героя Беспричинные страдания оставь героям в телесериалах. В книге все должно иметь свое объяснение. Боль и страдания нужны, чтобы персонаж развивался? Или же наоборот, они увлекут его на дно? Может, страдания помогут ему открыть в себе ранее неизведанные силы и стороны? Раскрывай карты постепенно Не вываливай на читателя всю подноготную страданий героя с первых страниц. Для того, чтобы люди верили и сопереживали персонажу, боль и трудности вплетай в жизнь героя максимально органично. Пусть тяжелые моменты чередуются со светлыми сценами, поражения следуют за победами. Лишь тогда страданиям героя будут верить. Ибо даже в самые трудные времена человек способен отыскать надежду и свет. MeWrite https://telegra.ph/file/be90345fdbb61cc61379a.jpg

​​Антигерой Их обожают читатели и ненавидят протагонисты. Мерзавцы, убийцы, воры и манипуляторы — без них сложно представить стоящую книгу или фильм, ведь людям нравятся антигерои. Но понятие «злодея» эволюционировало. Недостаточно взять человека, дать ему суперсилу и желание убивать все живое, чтобы заинтересовать читателя. Современные антигерои — сложные персонажи с сильной мотивацией, которая давно отошла от понятий классического «зла». Так как же создать антигероя, которому поверит читатель? Для начала стоит разобраться, что же под собой подразумевает «чистое зло», пришедшее к нам из прошлого. Человек в черном, адски хохочущий над раненой девушкой на краю небоскреба? Хладнокровный безумец, что вырезает семьи, потому что в детстве он стал свидетелем убийства? Эти образы известны нам из старого кино, классического фэнтези и романов, что давно стали примерами ярчайшего клише. Но почему они перестали работать? Это легко понять, если взглянуть на качества, которыми обладает крутой антигерой: ???? Мотивация Без нее, конечно, ни один герой не обходится, но злодею она нужна даже больше, чем другим. Легко без причины совершать заслуживающие похвалы поступки, но когда человек целенаправленно хочет убить врага, совершить теракт или захватить страну, для этого нужна железобетонная мотивация. Особенно, если в антигероя превратился персонаж, что был до этого положительным. Пример: Эдмон Дантес в книге А. Дюма «Граф Монте-Кристо», ставший жертвой предательства завистников, оказывается запертым в тюрьме на 14 лет. После побега он узнает, что предатели, упекшие его в тюрьму, разбогатели, один из них даже женился на невесте Эдмона. Пережитые тяготы, а также желание отомстить подлецам превращают его в хладнокровного манипулятора, который постепенно разрушает жизни врагов. ???? Уязвимости и слабости Гораздо проще верить антигерою и сопоставлять с собой, если у него есть слабые места. Всесильные, неприкосновенные злодеи остались в прошлом, теперь на первый план выходит человечность каждого из героев. Читателю приятно осознавать, что антигерой, также как и он сам, беспокоится о больной матери или влюбляется в другого человека. А слабости антигероя, вроде боязни темноты, помогут читателю соотносить себя с ним. Пример: История Дориана Грея в книге О. Вальда «Портрет Дориана Грея» завязана на страхе старения главного героя. Он хочет любой ценой сохранить свою красоту и молодость. Этот страх понятен, поэтому читателям проще сопереживать герою, что пускается во все тяжкие, узнав, что внешность и молодость его от этого не пострадают. ???? Обаяние Шансы антигероя завоевать любовь читателя возрастают, если наделить его обаянием и харизмой. Важно понять, что красота и смазливость не равно харизма. Недостаточно описать злодея с локонами вороного цвета и пылающими глазами. Сделай его галантным и дипломатичным — такой контраст с истинной личностью антигероя подогреет интерес читателя. Пример: Обаятельный безумец Патрик Бэйтман из книги Б. И. Эллиса «Американский психопат» богат, умен, популярен среди женщин и заботится о своем здоровье. А с другой стороны монеты — его альтер-эго насильника, убийцы и маньяка. Несмотря на это, читатель продолжает сопереживать герою, выискивая причину для безумия столь успешного и привлекательного человека. Разобравшись с чертами «привлекательных» антигероев, становится ясно, почему классическое зло больше не в моде. Люди попросту не сопереживают шаблонным злодеям без цели и мотивации. У А. Сапковского на эту тему есть высказывание: «Я не верю в абсолютное зло, такое Зло, природой которого и смыслом существования есть вред Добру. Сторону, которую признаем «негативной», всегда имеет свои мотивы и поводы, которые движут ею. ...Нет воен Добра со Злом, есть войны, в которых разные стороны имеют разные интересы. В литературе фэнтези, однако, популярно представление Добра и Зла способом Толкиена. У него Саурон и Мордор являются «плохими», потому что являются Злом, а не потому, что имеют свои интересы. Я в подобное поверить не мог» MeWrite https://telegra.ph/file/31fc23b04de0389009b81.jpg

​​Прототипы героев для книги Каждый из нас сталкивался с ситуацией, когда задумка для истории есть, придуман харизматичный герой, а вот подкрепить все это нечем. Хочешь написать историю о маньяке-крестоносце, но ни черта о них не знаешь. Или описываешь в главе рутину матери-одиночки, только в жизни детей у тебя еще нет, да и семья у тебя полная. Кто-то сказал бы: «не знаешь, так не берись». Но если идея уже стала частью тебя, если срослась с тобой, точно плющ с железной оградой — никакие ножницы не помогут — то не стоит ее бросать. Все ненаписанное однажды вернется к нам, во сне или на обложке другого автора, останется только корить себя. А в том, чтобы писать о неизвестных тебе людях и обстоятельствах, помогут прототипы. Прототип — реальная личность, которая вдохновила автора на создание похожего вымышленного персонажа. И если ты думаешь, что взяв за прототип для главной героини Жанну Д’Арк, тебя потом обвинят в плагиате французской истории, то спешу обрадовать — этого не будет. Каждый герой в литературе имеет свой прототип. Поделим их на 2 группы: Прототипы из истории Суть в том, чтобы взять в пример историческую личность и переработать ее так, чтобы герой, основанный на этом примере, шел своим, уникальным путем. Для этого можно создавать собирательный образ — брать несколько исторических прототипов, их отдельные черты и поступки, и преобразовывать в одного вымышленного героя. От этого персонаж станет только интереснее и сложнее с точки зрения мотивации и психологии. Пример: Использование исторических прототипов — стандартный прием в литературе. Больше половины главных героев серии Дж. Мартина «Песнь льда и пламени» написаны с реальных личностей из истории Англии и Франции. Серийный убийца из Испании стал прототипом для главного героя книги П. Зюскинда «Парфюмер». Бывает даже, что вымышленный герой становится популярнее и узнаваемей, чем его реальный прототип, как это случилось с Дракулой Б. Стокера. Автор взял за основу реально существовавшего графа Цепеша и превратил его в вампира, породив отдельный жанр в литературе. Прототипы из ближайшего окружения Часто прототипами для героев становятся люди, хорошо знакомые автору. В таких случаях, автору проще найти мотивацию персонажа и основу его характера, ведь он всегда может взглянуть на живой пример и пообщаться с ним. Но отсюда же вытекает и сложность работы с прототипами в лице близких друзей и знакомых. Если списывать героев своей книги с них слишком буквально, то рано или поздно они узнают себя в «нервной курящей дамочке с комплексом неполноценности» и «вечно пьяном лысом мужике, который любит срывать зло на близких». И закончится все может не просто ссорой, но и судом — если сходства очевидны, человек может подать в суд на автора, что использовал его личность, не получив на то согласия. Пример: Прототипом Маргариты из романа М. Булгакова «Мастер и Маргарита» послужила жена автора, а история любви неудачливого затворника и замужней женщины поразительно точно отображает историю любви Булгакова с его третей женой. Конан Дойл не раз говорил о том, что образ сыщика Холмса списал со своего учителя и врача Джозефа Белла, обладающего способностью рассказать многое о человеке, лишь взглянув на него. Прототипы помогают реалистичнее и глубже прописать персонажа. Все это похоже на игру — автор ткет паутину сюжета, сплетая между собой героев из прошлого, образы своих друзей или возлюбленных и вымысел, а в результате получается цельная история с уникальными, неповторимыми персонажами. А ты используешь прототипы при написании истории? MeWrite https://telegra.ph/file/0a2862d41434f890156f4.jpg

​​Как создать атмосферу в книге? В книгах, как и в фильмах, есть несколько характеристик, по которым их оценивают люди: диалоги, сюжет и атмосфера. Сюжет во многом зависит от проработки героев, их мотивации и основной идеи, а диалоги — от умения автора слушать людей и умело вплетать характер в реплики героев. А что с атмосферой? Атмосфера книги — на первый взгляд, очень нечеткое понятия. Ее невозможно оценить навскидку, без погружения в главу или целиком во всю книгу. Но именно нужная атмосфера заставляет людей перечитывать культовые книги раз за разом, каждый раз наслаждаясь ими, как первый. Благодаря ей читатель может перенестись в мир, созданный автором, и полюбить его. Атмосфера может быть одной для всей книги — например, пронизывающий до костей ужас в историях Лавкрафта, или наполненные магией и загадками книги о Гарри Поттере. Или же разной для каждой главы — что больше характерно для саг и длинных фэнтезийных историй. Как же создать такую атмосферу в книге, чтобы влюбить в нее читателя? Внимание к деталям Первый ключ к созданию идеальной атмосферы кроется в подборе и описании деталей. Если ты создаешь атмосферу для главы, прежде чем приступать к написанию подумай, какое настроение она должна вызывать у читателя. Затем реши, какое событие будет обыгрываться в главе, и вот здесь начинается магия. В зависимости от жанра, эпохи, героев и происходящего детали могут быть разными. Например, если описываешь фестиваль — атмосферу праздника создадут музыка, льющаяся отовсюду, пестрые гирлянды и празднично одетые гости. Но этого недостаточно — позаботься о том, чтобы добавить незначительные в смысле сюжета, но важные для эмоционального наполнения моменты. Смех детей, кружащихся на карусели. Запах яблок в карамели, которые разносят девушки в пышных платьях. Пестрые флажки, трепещущие на ветру. Именно в таких деталях живет душа каждой книги. Реакция героев Когда детали расписаны, а глава продумана до мелочей, приходит время достать второй ключ к идеальной атмосфере. Он — в нужной реакции героя на происходящее. Каждый персонаж книги по ходу сюжета переживает те или иные испытания, имея свои эмоции и свой взгляд на каждую ситуацию. И для реалистичности, герой должен реагировать на все логично. К примеру, герой по сюжету попадает на тот же фестиваль. Но в предыдущей главе он пережил потерю лучшего друга и напарника. Если он начнет как ни в чем ни бывало веселиться, поедать угощения и приставать к женщинам — атмосфера будет непоправимо разрушена, ведь это будет нелогично. Для того, чтобы читатель погрузился в происходящее и сопереживал герою, в нашем примере нужно описать контраст его чувств и радости вокруг. Пускай запах яблок в карамели, которые он раньше любил, теперь вызывают у него тошноту. Смех детей кажется ему оскорбительным — ведь мир продолжает существовать и после его утраты. Соединение деталей и реакций героя дает непередаваемое ощущение погружения в историю, оно позволяет читателю ощутить на себе весь спектр эмоций героя, понять его поступки лучше. «Загадки и зацепки» Последним же ключом к созданию крутой атмосферы являются небольшие подсказки для читателя о том, что ждет его впереди. Я называю их «загадки и зацепки» — это небольшие упоминания вскользь еще не представленных персонажей, необъяснимые происшествия, смысл которых раскроется позже, намеки о грядущих бедах. Они обещают читателю, что впереди его ждет немало интересного, поэтому он продолжает читать с еще большей охотой. Например, часто «зацепки» по сюжету выдают гадалки в виде пророчеств, или же незнакомец, наблюдающий за героем из-за угла, становится предвестником обострения конфликта в книге. Если неочевидно расставлять их по сюжету, они заставят заинтересоваться любого читателя, что станет заключительным штрихом в создании нужной атмосферы. Итак, три ключа в твоих руках. Каждый из них поможет создать запоминающуюся и неповторимую атмосферу во всей книге или в отдельных главах. Но использовать ли их все, или пользоваться каким-то одним — решать тебе. MeWrite https://telegra.ph/file/677768ceaa551cb875db7.jpg

​​Продолжаю делиться своим непопулярным мнением о новинках современной русскоязычной прозы. Сегодня под прицелом новый роман Алексея Поляринова «Риф». Безусловно, Алексей Поляринов – новое громкое имя в современной русской литературе. Заработав внушительный кредит доверия участием в переводе легендарной «Бесконечной шутки» Дэвида Фостера-Уоллеса, он закрепил успех, выпустив дебютный роман «Центр тяжести», у которого сразу появилась армия поклонников. Новый роман ждали с нетерпением, и, как только он вышел – сразу стал локальной литературной сенсацией. Одно упоминание «Рифа» Галиной Юзефович на «Вечернем Урганте» гарантировало массовый всплеск интереса к новинке. Ну, что поделать, все побежали, и я побежал. «Риф» выглядит как смесь «Солнцестояния» Ари Астера, «Тайной истории» Донны Тартт и мифов и легенд русского Севера. Мы наблюдаем за происходящим глазами трёх героинь: Киры – учительницы из вымышленного городка Сулим в Мурманской области, которой суждено разгадать тайны прошлого этого места, Ли – американки с русскими корнями, попавшей под травмирующее влияние своего профессора и Тани – девушки из Москвы, мать которой ушла в секту. Прежде всего, читать «Риф» легко и приятно. Несмотря на скупость в использовании художественных средств, Поляринову удалось создать натянутую и слегка тревожную атмосферу, но, самое главное, – придумать по-настоящему увлекательный сюжет, с неожиданными поворотами, ненадёжными рассказчиками, в общем, всем, что мы любим. Отдельное удовольствие – пытаться связать друг с другом внутренние рифмы и символы, щедро раскиданные по тексту, сочинять на их основе безумные теории и гадать, насколько они соотносятся с авторским замыслом. Чувствуется, что Поляринов проделал большую работу, собирая материал о сектах, северных легендах и антропологических исследованиях, но это – и плюс, и минус одновременно. Сложилось впечатление, будто автор так и остановился на этапе сбора данных и их первичного анализа. Местами, результат заявленного обширного ресерча выглядел как банальный пересказ википедии и баек из интернета, а хотелось бы, чтобы собранный материал был переработан в художественные образы и интегрирован в повествование на более глубоком уровне. Вот именно глубины в романе отчаянно не хватает. Мотивация персонажей, механизм работы секты, - всё это показано широкими мазками. Совсем ничего нет о том, как именно происходит слом личности, почему люди идут за, вроде бы, ничем не примечательным человеком, как людям вообще приходит в голову организовать культ имени себя и т.п. То, что есть – очень напоминает чуть расширенный сценарий для потенциальной экранизации, которая вполне может стать мощнее оригинала. Пожалуй, так вышло из-за того, что автор слишком рьяно стремился подогнать роман под широкую читательскую аудиторию, спрятав лишь парочку пасхалок «для своих». Чувствуется, что роман задумывался как максимально френдли для читателя – и композиционно, и содержательно. Безусловно, забота о читательских чувствах – это прекрасно, но в «Рифе» она уже начинает перерастать в гиперопеку. Но, самое главное: закрыв последнюю страницу «Рифа», уже на следующий день я о нём забыла напрочь, а через неделю – с трудом могла вспомнить, что же меня зацепило и о чём можно рассказать. Тем не менее, «Риф» вполне может понравиться тем, кто интересуется феноменом сект и культов (особенно тем, кто до этого ничего по этой теме не читал), любителям искать в текстах отсылки на разные культурные явления и всем, кто хочет скоротать пару вечеров за просто крепким увлекательным романом. А я буду ждать нового романа Алексея Поляринова – уже более продуманного и осмысленного. А что вы думаете по поводу нового Поляринова? Кстати, «Риф» мы читали в рамках совместных чтений в - обсуждение романа можно найти по тегу риф. До 15 ноября читаем «Американскую грязь» Дженин Камминс - я уже предвкушаю дискуссию о культурной апроприации! Если вы тоже хотите влиться в наше сообщество и читать и обсуждать интересные книги - присоединяйтесь. https://telegra.ph/file/d3fca3ab2000d935547ec.jpg

5 книжных новинок начала декабря Пусть ярмарка Non-fiction перенесена на март, издательства всё равно радуют нас крутыми книжными новинками. Предвкушая лавину отличных книг, приуроченных к отложенному читательскому Новому году, собрала для вас пять новых романов, которые я собираюсь читать в этом декабре. 1. Салли Руни – «Разговоры с друзьями», издательство Синдбад «Разговоры с друзьями» — это новинка не просто месяца, а целого года. Второй роман Салли Руни «Нормальные люди», которому посчастливилось быть переведённым на русский раньше дебютного, наделал шума в книжной среде, расколол читателей на восторженных фанатов и недоумённых скептиков, и ввёл в обиход литературных обозревателей термин «миллениальная проза». По одной книге я так и не поняла, в чём феномен творчества этой молодой ирландской писательницы, поэтому, однозначно буду читать «Разговоры с друзьями» - роман о том, как четверо двадцатилетних друзей пытаются понять, что значит «быть взрослым» в современном мире. 2. Филипп Бессон – «Хватит врать», издательство Popcorn Books Декабрьская новинка от Popcorn Books, содержание которой обещает «Назови меня своим именем» по-французски. Звучит многообещающе! 3. Ольга Птицева – «Край чудес», издательство Clever Триллеры и young adult – беспроигрышное сочетание, а если добавить к нему городские легенды и талант автора создавать в тексте атмосферу жути и хтони, можно получить формулу крепкого романа как раз для начала зимы. Здорово, что на русском языке продолжают появляться классные представители литературы для молодых взрослых, которые будут интересны не только своей целевой аудитории. 4. Абир Мукерджи – «Человек с большим будущим», издательство Фантом Пресс Классический детектив в духе старой доброй Агаты Кристи, но в декорациях Калькутты 1919 года. Немного антиколониальных рассуждений, детективная интрига и контрастные описания Индии начала прошлого века – всё, что нужно для comfort reading в конце года. 5. Валерий Печейкин – «Злой мальчик», издательство Эксмо-АСТ, импринт Inspiria Сборник рассказов от драматурга, преподавателя и куратора «Гоголь-центра» Валерия Печейкина. Меня зацепила серия его коротких рассказов «Росгосвирус», написанная для литературного номера журнала Esquire, в которых автор тонко и с отменным юмором высмеивает общество победившей бюрократии в гротескных декорациях Москвы после пандемии. Выданный автору кредит доверия не даёт пройти мимо полноценного сборника. Расскажите, а что вы планируете читать в этом декабре, и на какие новинки советуете обратить внимание?

Красный, белый и королевский синий Автор: КейсиМаккуистон Жанр: Зарубежныелюбовныероманы, Современныелюбовныероманы Описание книги После того как мать Алекса избрали президентом, парня стали воспринимать кем-то вроде небожителя. Привлекательный, умный, харизматичный, – просто находка для PR-службы Белого дома. Есть только одна проблема: отношения Алекса с Генри, принцем Великобритании, не задались с самого начала. И когда в СМИ появляется фото неприятного инцидента между Алексом и Генри, становится понятно, что пора что-то предпринять. Так появляется план: сделать вид, будто молодые люди – давние приятели. И что начинается как фальшивая дружба, красивая только на фото в социальных сетях, становится глубже и опасней и для Алекса, и для Генри.

Фильм Гаспара Ноэ «Вечный свет», как я уже говорил, очень и очень стебный. Вот, например, посмотрите, каким дисклеймером он открывается. «Вы все здоровые люди и не подозреваете, что такое счастье, то счастье, которое испытываем мы, эпилептики, за секунду перед припадком... Не знаю, длится ли это блаженство секунды или часы, или вечность, но верьте слову, все радости, которые может дать жизнь, не взял бы я за него». Это цитата Фёдора Достоевского, который так писал сестрам Корвин-Круковским.

​​Читаете ли вы книги на вечеринках? Клуб, музыка, танцы, курилка, а вы тихонько устроились с книжкой где-нибудь за колонкой. Или в гостях делаете вид, что лазите в соцсетях, как все нормальные люди, а сами читаете Золя? У автора «Вкраций» вот-вот случится свадьба. И вот именно сегодня пришло осознание того, что на собственной свадьбе нельзя будет сесть в углу с бутербродом и каким-нибудь Флобером. Ну как нельзя? Можно! Нужно просто выбрать подходящую книжку. Понятно, что она должна состоять из небольших частей (чтобы успеть по-быстрому проглотить), иметь динамичный сюжет и не быть заумной (нам не до вчитывания). Итак, «Вкрации» предлагают 3 книги, которые можно по-быстрому прочесть на вечеринке 1. Кристина Бурнашова. Сказки про грушу Философские, ироничные и пронзительные сказки-крошки. Груша — современная городская жительница, окружённая друзьями, неудачными романами и философскими проблемами. То ли Бриджит Джонс, то ли я сама, то ли любая из нас. Очень люблю это. «В лесу ярко светило солнце. Гриб подумал, что это хорошая погода для поездки в город. Он собрал свои пожитки в мешочек и сел в тележку. — Вези меня, тележка, вези! — закричал он, с удовольствием усевшись на старые тряпки. Тележка не ехала. Гриб удивился, но виду не подал. «Наверное, место неудачное». Он перекатил тележку на полянку. — Катись! — задорно завопил он так, что птицы с ужасом взвились в небо. — Что ты орешь? — сердито спросил проходивший мимо Пенёк. — Да вот, — отчаянно махнул рукой Гриб. — Не едет! Друг внимательно всё осмотрел и облегченно рассмеялся: — А пешком не пробовал? Гриб растерялся и по-детски испуганно потер кулачками глаза. — Дороги не знаю, — и немного помедлив, признался: — Да и боюсь. Пенёк, не отрываясь, смотрел на него, не зная, что ответить, а Гриб поправил тележку и с вызовом добавил. — Но поеду. «Я сейчас треснусь», — почувствовал Пенёк. В груди его что-то нарастало. Он развернулся и побежал что есть силы, а Гриб растерянно смотрел ему вслед, и глаза его блестели, как океан». 2. Сью Таунсенд. Дневники Адриана Моуэла Дневник подростка — смешной, грустный, полный планов, самоуверенности и самоуничижения. И, что немаловажно, состоящий из коротеньких заметок. «Выходной день в Англии, Ирландии, Шотландии и Уэльсе. Я твердо решил в Новом году: Переводить слепых через дорогу. Вешать брюки на место. Вкладывать диски обратно в чехлы. Ласково обращаться с собакой. Быть добрым к бедным и невежественным. Не выдавливать больше прыщи. Не начинать курить. Наслушавшись вчера отвратительных звуков из гостиной, я также поклялся не прикасаться к алкоголю. На вчерашней вечеринке папа напоил пса шерри-бренди. Прознай об этом Королевское общество защиты животных от жестокого обращения, тут бы папаша и спекся. С рождества уже восемь дней, а мама так и не надела ни разу зеленый с люрексом фартук, который я ей подарил. В следующий раз подарю ей ванные принадлежности. Везет мне как утопленнику! Первый день нового года, а на подбородке вылез прыщ!» 3. Тоон Теллеген. Две старые старушки Две старые старушки — героини каждой из микроновелл нидерландского писателя Теллегена. В каждой новелле почти ничего не происходит: просто одна старушка что-то сказала другой. И так это всегда хорошо и больно. Может, и не совсем для вечеринки книга. «Две старушки жили в тесной тёмной каморке под крышей. Они очень любили друг друга, но в то же время на душе у них было неспокойно. В сущности, думали они, эта комната достаточно просторна для одной из нас, но никак не для обеих. Эта мысль становилась все настойчивей, преследовала их день и ночь, и вот как-то утром одна старушка заявила: — Какая бы там наша любовь ни была, а дальше так продолжаться не может. Кто-то из нас должен уйти. — Да! — согласилась вторая старушка. — Давай я уйду. — Нет-нет, — возразила первая старушка. — Я вовсе не это имела в виду. Я сама уйду. Друг для друга они были готовы на всё». Читаете иногда на вечеринках? https://telegra.ph/file/a83eb459c8b0021f6c43f.jpg

​​Все докупают шампанское, пахнут мандаринами и спешат с подарками, а у Егора Новый год не Новый год. У него проблемы с отцом, ему не отдают долг, домой возвращаться нельзя. Там праздник, но не для него. А он вообще-то ещё подросток, и сейчас он один на свете. Бьют куранты, Егор стоит на улице (домой нельзя) и невыносимо загадывает одно желание: к черту этот Новый год, пусть не наступает... ...и новый год не наступает. Кто они — люди, которые так сильно не захотели нового года, что оказались в безвременье? Почему у них такая изношенная одежда и такие изношенные лица? Сколько пройдёт времени, прежде чем сам Егор изменится под этот мир? И, говорят, есть лазейка обратно — но где? Слишком много вопросов. Жуткое, прекрасное повествование от моего любимого Кира Булычева «Старый год». «Перед дверью, над которой сохранилась табличка „Комната милиции”, было теснее. Здесь люди скапливались, как муравьи у входа в муравейник. Дверь растворилась, и выглянувший оттуда высокий, смертельно бледный старик в черном костюме произнес: – Прием временно прекращается. Затем увидел Егора с Люськой и добавил: – А вы, молодые люди, проходите, пожалуйста, внутрь. В толпе, скопившейся у дверей и источавшей запах сухой гнили и туалетного мыла, зародился несмелый ропот. – Погуляйте, господа, погуляйте пока, – сказал старик в черном костюме и резко отступил на шаг, пропуская в дверь Егора с Люськой. Редкие черные волосы были начесаны на лоб, глаза скрывались в глубоких глазницах. – Казалось бы, – добавил он, прикрывая дверь, – спешить здесь некуда, но мы хотим, чтобы все было как у людей. Старик засмеялся высоким голосом». И если что, это трилогия. https://telegra.ph/file/5822e97cab596b6f0ded9.jpg

​​ Хартвиг Хенкель - Правда об истине ️В наше время люди подвержены огромному риску заразиться опасной вирус-ной инфекцией. Этот риск часто недооценивается, а симптомы заражения да-же возводятся в ранг чего-то выдающегося. В результате, вместо того, чтобы в полной мере принимать необходимые меры предосторожности, этому опас-ному вирусу дается широкое распространение. Болезнь, о которой идет речь, называется «пренебрежение истиной». Эта книга послужит необходимым ориентиром во времена всеобщей духовной неразберихи и отступления от веры. Делая акцент на ценность истины, это послание открывает глаза на удивительные благословения, ожидающие нас, искренне посвятивших себя ей. https://telegra.ph/file/ef4f8c1ddcb908ac31421.jpg

О, нашла свою старую рецензию на «Эхопраксию» - как раз перечитываю сейчас Умный гель всех вас съел «Ложную слепоту» Уоттса знают все. «Эхопраксия» — это продолжение. Ну то есть как продолжение — судьба Сири Китона так и останется неизвестной (если не считать одного страшного намека), но мир тот же. Мир, в котором однажды над Землей появились шестьдесят тысяч непонятных объектов, спустились и сгорели в атмосфере. И все. И ничего. И мир никогда больше не будет прежним. «Эхопраксия» — это мир в агонии. Не будем утомлять подробностями, как говорится — ПЛОХО ВСЕ. В природе творится безумие — найти животное или растение с немутировавшей ДНК нереально. Интернет превратился в настолько опасное пространство, что нормальные люди туда не лезут, там цифровые твари рвут друг друга на части. Правительства… ну хм хм, скажем мягко, правительства не справляются. Зато в мире появилась новая сила — монахи-двухкамерники. В оригинале — Bicamerals, хотя в русском переводе они зачем-то названы «двухпалатниками». Они вроде бы и люди, только думают совсем иначе, мозги у них перестроены, и технологии их мышления не имеют ничего общего с тем, как мыслит обычный человек. Их инструментарий — не наука, а вера. Сознание — не индивидуальное, а роевое. И достигли они более впечатляющих результатов, чем все научные и военные лаборатории людей. Одни ручные торнадо чего стоят. Кто помнит вампиров в «Ложной слепоте» — радуйтесь, в «Эхопраксии» они действуют вовсю. И это вам не «Сумерки». Уоттс смог придумать вампиров без малейшей слюнявинки, без романтики, без придания им человеческих свойств. Это древние хищники без морали и душевных страданий. Вообще. Все хотят правдоподобно описать таких вампиров, а Уоттс — смог. Но главное вот в чем. По сравнению с «Эхопраксией» «Ложная слепота» — это оптимистичный приключенческий роман. Тут все совсем жестко. Не в плане кровь-кишки, а в плане выводов. О том, что человек — не венец творения. О том, что связь между эго и разумом не такая уж прочная, как кажется. Что другие формы жизни во Вселенной — они могут оказаться и вправду СОВСЕМ другими. Умная слизь, не отягощенная сознанием, окажется покруче человека, и тогда привет. Дочитав, вы грустно вздохнете. А читать надо. 10 из 10, блистательная книга.

Трудно писать о книге, которую все читали. Фильм опять же знаменитый. Но я попробую. "Солярис" считается книгой о безднах души и ужасах встречи: с утраченной любовью, забытыми кошмарами, другими прорехами в ткани человеческого. Топот маленьких ножек по коридорам парализованной станции "Солярис"; багровые волны в окне. Разрезанное платье на полу. Ветераны-космолетчики что-то видят и сходят с ума. Океан - единственный обитатель Соляриса - непостижим и страшен. К людям являются гости-чудовища. Тарковский сделал из этого камерный фильм о любви и чувстве вины. Как будто в книге это главное. Я сама, прочитав "Солярис", такой трактовке искренне возмутилась - не потому, что в книге не говорится про любовь и вину, а потому что там есть темы куда более важные. И победно захохотала, когда прочитала реакцию Лема на экранизацию "Соляриса". ВОТ ЧТО ПИШЕТ ЛЕМ: «Ведь из фильма следует только то, что этот паскудный Кельвин довел бедную Хари до самоубийства, а потом по этой причине терзался угрызениями совести, которые усиливались ее появлением, причем появлением в обстоятельствах странных и непонятных. Этот феномен очередных появлений Хари использовался мною для реализации определенной концепции, которая восходит чуть ли не к Канту. Существует ведь Ding an sich, епознаваемое, Вещь в себе, Вторая сторона, пробиться к которой невозможно. И это в моей прозе было совершенно иначе воплощено и аранжировано... Тот эмоциональный соус, в который Тарковский погрузил моих героев, не говоря уже о том, что он совершенно ампутировал "сайентистский пейзаж" и ввел массу странностей, для меня совершенно невыносим» По ходу дела, Лем ставит и исследует ту же главную проблему, что Питер Уоттс в "Ложной слепоте" и "Эхопраксии". Возможно ли мышление без сознания. Океан Соляриса - несомненно живой, несомненно действует, но разумен ли он - вопрос, на который никто ответить не может. И все попытки вступить в контакт ничтожны, так как непонятно, что считать критериями успешности контакта. Ну, ровно как с "болтунами" в "Ложной слепоте". Но самое, самое интересное в "Солярисе" - и зачем я вообще пишу этот текст - это момент, где гостья Криса начинает понимать, что с ней что-то не так. Напомню ситуацию, если кто забыл - океан посылает к исследователям гостей, существ, "вынутых" из сознания и воспоминаний героев. Одному - воплощение тайных подавленных желаний. Второму - его невесту, покончившую с собой. Третьему - вообще непонятно кого, вроде бы ребенка. И это вроде бы те же люди, точные копии, но не совсем точные и не совсем люди. Океан вроде как экспериментирует - хотя непонятно, можно ли сказать "экспериментирует" в случае с существом, потенциально не имеющим сознания. Так вот, в какой-то момент гостья Криса понимает, что она - не та, кем сама себя вроде бы чувствует. Она понимает, что она не человек. Что она не его невеста. Что она вообще неизвестно что. И вот этот момент самый фантастический. Каким образом в этом слепке-копии-куске кода зарождается самосознание? Как и почему это вообще возможно? Это как если бы Бетагемот Уоттса сам себя начал изучать и понимать, и затеплилось бы в нем эго. Как? Как? Как будто сознание - это что-то заразное, и проведя некоторое время рядом с человеком, существо обретает способность задать вопрос о своем существовании. Или это тоже часть эксперимента. Часть плана той Второй стороны, о которой пишет Лем выше. Тут уже, кстати, привет Левинасу и его Встрече с Другим. Жуткая, короче, книжка, и вообще не про любовь и вину. https://t.me/dramedy/729

В конце ноября Шотландия стала первой страной в мире, где тампоны и прокладки стали бесплатными! Это очень круто, потому что 500 миллионов женщин позволить себе такую покупку не могут, а те что могут, тратят на это 26 миллиардов евро в год. Так что месячные — это еще один показатель социального неравенства. Есть даже термин такой — менструальная бедность. В России такой щедрости от правительства ждать не стоит, зато стоит знать, что о менструации в детских издательствах вышло сразу две книги. «Месячные: твое личное приключение» Элиз Тьебо, «Самокат», перевод Виктории Бачевской, иллюстрации Влады Мяконькиной Патриархат, интерсекс-люди, трансгендерные мужчины и женщины. Тоненькая книга с классными иллюстрациями, которая не боится терминов из условной взрослой жизни. Готовит к первому серьезному разговору о многих вещах сразу. Наверняка многим ее читательницам и читателям не хватит пары абзацев по каждой из тем, но с остальным в идеальном мире должны помочь другие книги, взрослые, Netflix, соцсети. Книга, как и положено, написана в кроваво-позитивном жанре: без табу, косых взглядов и спрятанного на дне сумке стыда. Мне показался хорошим раздел про ПМС, в котором не забыли упомянуть, что быть не в настроении можно в любой момент жизни, особенно, если живешь в государстве полном несправедливости. «Привет, месячные!» Юми Стайнс и доктор Мелисса Канг, «Белая ворона», перевод Ольги Лукинской Это яркий гид по месячным в два раза больше предыдущего. В нем, кажется, поговорили обо всем: первые месячные, менструальная бедность, как организовать аптечку, что сделать, чтобы месячные прекратились, как усилить защиту при обильных месячных, как поддержать подругу, если она плохо себя чувствует и так далее. Очень прикладная история с советами на каждый случай и очень-очень много поддержки: в словах и картинках. списки феминизм детям

​​Где почитать наших современниц? Решила собрать вместе пять сборников, где можно найти тексты из дня сегодняшнего от людей, которые смотрят на происходящее вокруг одновременно со мной. Секс, дружба, карантин - все здесь. «Маленькая книга историй о женской сексуальности» Читать Сборник из 11 рассказов, которые исследуют разные грани женской сексуальнос­ти. Писательницы говорят о детских переживаниях, адюльтере, сексе в браке и сексе вне брака, о сексе с мужчинами, женщинами и ангелами, о поиске секса и отсутствии секса. От рассказа к рассказу секс — это то, что приносит радость, и то, что приносит боль, это способ сближения и причина для отдаления. Секс — это часть нашей жизни, о которой мы хотим поговорить. Идея сборника принадлежит курсам и сообществу Write Like a Grrrl. «[Дружба] Рассказы, написанные женщинами и небинарными людьми» Читать 13 рассказов о дружбе. Героини сборника — молодые женщины и небинарные люди, школьницы и студентки, жительницы Москвы и провинции, путешественницы, тусовщицы, соседки, коллеги и собака по кличке Ада — пытаются понять правила дружбы и установить дружескую связь, но удается это не всем. Писательницы говорят о близости и ее потере, взаимопонимании и невзаимности, поддержке и соперничестве, взрослении, расставании и воссоединении, а также пытаются разобраться, где проходит граница между дружбой и влюбленностью, близостью душевной и эротической и что происходит, когда эта граница размывается. «Отношения и расстояния» Читать Сборник рассказов, написанных выпускниками курса прозы «Глагол». Внутри –– размышления о том, как сильно мы чувствуем одиночество, теряя близких, не понимая друг друга, оказываясь далеко от важных людей –– будь то на другой планете или у себя дома. Виртуальная бабушка и соло-путешествие по Лиссабону, красная помада на поминках и откровенный разговор с родителями — десять текстов и десять попыток разрешить этот конфликт, чтобы стать счастливее. «Пограничные состояния» Читать «Пограничные состояния» — это антология, родившаяся «на полях» литературного журнала «Незнание», в котором публиковались тексты, «стремящиеся зафиксировать современность, ее язык, практики и явления». Рассказы объединяет тема частного неординарного опыта и нового языка, который к нему применяется. Одиночество во время карантина, непохожесть на других, сексуальность и ее осознание, детские травмы и рождение собственного ребенка — двенадцать очень разных текстов о проживании жизни. «Любовь во время карантина» Выйдет в декабре в издательстве Popcorn Books Сборник добрых, теплых и вдохновляющих рассказов современных русскоязычных авторов, в котором слово «карантин» перестает быть синонимом тревоги и беспокойства. Здесь собраны двадцать историй о любви и ее переосмыслении на фоне пандемии: любви к себе и близким, любви романтической и дружеской. Бонусом рассказ о месячных от Кати Майоровой в тему предыдущих постов. русскаялитература https://telegra.ph/file/7ec08ef3f643d77377a52.jpg

«Полиция памяти», Еко Огава Поляндрия NoAge, перевод Дмитрия Коваленина Камерная антиутопия - будь такой жанр, японская писательница Ёко Огава была бы в нем главной. Свой роман она написала в 1994-м, год назад его перевели на английский, в 2020-м - на русский. В оригинале он называется вовсе не «Полиция памяти» (так его окрестили в английском переводе, чтобы сразу направить всех на тоталитарный характер происходящего), а «Заветный кристалл» - то ли сказка, то ли философский трактат. Между тем, в мире Огавы и правда нет бунта, только тихий голос неизбежности. Все худшее здесь уже произошло. На безымянном острове люди постоянно что-то забывают. Неописанная и никак не названная сила контролирует умы человеческие, заставляя их забывать любые предметы и явления. Сначала забывают, как выглядят и для чего нужны духи, розы, птицы, ленточки и губные гармошки, а ближе к финалу масштаб беспамятства доходит до предела. Каждый новый исход не сопровождается стычками с Тайной полицией - сопротивляться беспамятству сознательно не получается. Главная героиня, безымянная писательница, честно пыталась. Но в назначенный день ее мозг непременно забывал. И в конце концов она смирилась. Тяжелее всего было тем, кто не мог забыть. Ошибка в генах - и законы всемирного беспамятства не действуют. Таких женщин и мужчин немного, но они обречены скрываться - полиция не терпит прецедентов. Спрятаться от гнева людей в форме выходит редко. Не получилось и у мамы писательницы - 15 лет назад стражи порядка увезли ее в неизвестном направлении. Теперь писательница пытается спрятать в подвале своего редактора. Ей очень хочется спасти хотя бы его. Как я уже сказала, бунтов в романе никто не планирует. Зло здесь невидимое, в такое не выстрелить из пистолета. Никто не вещает с трибуны «незнание - это сила», никто не собирается контролировать чужую фертильность. Так что единственное на чем сфокусированы герои - это их мысли, которые стремительно исчезают. Они живы, пока есть, что вспомнить. Тратить время на праведный гнев в их мире пустая затея. А мне все больше кажется, что и в нашем тоже. антиутопия зарубежнаялитература

​​«Разговоры с друзьями» Салли Руни «Синдбад», перевод Анны Бабяшкиной Дебютный роман ирландской писательницы Салли Руни — тот случай, когда ждешь мало, а получаешь очень много. С «Нормальными людьми» мне было нормально, но это книга сделала что-то невероятное. Когда я перевернула последнюю страницу первое, что подумала: «Я бы хотела написать такую книгу». В ней ведь так много про меня — про Машу, которая думает слишком много. Фрэнсис 21 год. Она учится и проходит стажировку в литературном агентстве, пишет стихи, читает их вслух в барах вместе с бывшей девушкой и лучшей подругой Бобби. В один из вечеров они знакомятся с парой тридцатилетних женатых богачей — фотографом и писательницей Мелиссой и актером Ником. В него-то Фрэнсис и влюбляется. А дальше — тайные встречи, манипуляции, поцелуи украдкой, разочарования. Фрэнсис пока не понимает, чему стоит доверять больше — собственным внезапным чувствам или скупой логике фактов. Ее внутренний монолог бывает вырывается наружу, она пытается ухватиться за чужой совет, но все подсказки спрятаны внутри. «Некоторые вещи нужно прожить — лишь тогда поймёшь» Как и «Нормальные люди», это снова книга про взросление и обрастание опытом. Я вот только в 2020 году поняла, что значит быть взрослой. Фрэнсис ещё в начале пути. Очень жду, что Руни ещё напишет. зарубежнаялитература роман https://telegra.ph/file/705d9f0dbe140b9bf6648.mp4

​​Раз уж мы "в Средневековье", то вот цитата из новинки по истории городов (Metropolis Б. Уилсона). А то мы, когда про продолжительность жизни предков говорим, уже почти всё на болезни да детскую смертность списываем. Кстати, Мэнуэл Айзнер из Института криминологии Оксфордского университета сделал прелюбопытную "Интерактивную карту средневековых убийств Лондона". Ссылка внизу. ⠀ "Из всех преступлений, совершенных в Париже в 1410е годы, лишь 7% были связаны с воровством; наиболее распространенной формой преступления — более 76% — были спонтанные, импульсивные акты насилия между гражданами. Записи коронеров средневекового Лондона показывают перманентное насилие в общественных местах, особенно на переполненных рынках, где молодые вооруженные люди толкались в суматохе торгового города. ⠀ Так, воспользовавшись писсуаром в верхней части улицы Фостер-Лейн, Уильям Ро случайно помочился на ботинки другого молодого человека. Когда мужчина пожаловался, Ро ударил его. Потом вмешался Филипп Эшендонский, ругая Роу. Череп Филиппа был размозжен секирой Ро. В другой раз на Грейсчерч-Стрит, у дверей флорентийского банкирского дома Барди, произошла драка между Уолтером Леклерком де Эдельметоном и Александром Де Стаунфордом; Уолтер умер от сильного удара по голове посохом Александра. Роберту Паунчарду повар перерезал горло во время драки после закрытия таверны. Гоняя по улицам, подвергая опасности женщин и детей, молодой сквайр убил гончара, умолявшего его ехать осторожнее. Священник, воровавший яблоки, ударил ножом садовника, ставшего его упрекать. ⠀ Молодые люди дрались и убивали друг друга из-за женщин и из-за “чести”, банды в тавернах затевали драки, выливавшиеся на улицы. Перечень пустяковых ссор, переросших в убийство, бесконечен. Из убийств, совершенных в средневековом Лондоне между 1320 и 1340 годами, 56% были совершены с применением ножа, 87% - между 5 часами вечера и 2 часами ночи, 68% - на открытом воздухе в общественном месте. Город был ареной ежедневного спонтанного насилия". https://www.vrc.crim.cam.ac.uk/vrcresearch/london-medieval-murder-map https://telegra.ph/file/74b3cedd5e8693f8527a8.jpg

​​Умеет же автор завлечь уже во вступлении! ⠀ «Любопытно поразмыслить о знаменитых людях. Если вы хотите выяснить, кто популярнее Иисуса, можно обратиться к онлайн-инструменту Pantheon Project, созданному моим бывшим блестящим студентом Сезаром Идальго, который теперь работает профессором в Медиалаборатории Массачусетского технологического института. Сезар утверждает, что поистине знамениты те, кто известен за пределами своих сфер. ⠀ Вместо того чтобы оценивать славу по количеству популярных запросов в Google, он использует страницы «Википедии», а точнее, количество языков, на которых опубликована статья о том или ином человеке. В пантеон входят люди, слава которых преодолевает национальные и лингвистические барьеры: статьи о них написаны как минимум на 25 языках. Этот критерий существенно ограничивает число известных людей: вместо всех местных знаменитостей и мало-мальски выдающихся деятелей в пантеон входит лишь 11341 человек — и это весьма интересная и разношерстная компания. ⠀ На сайте можно знакомиться с этими легендами, используя множество критериев поиска. Кто был самым известным человеком, родившимся в 1644 году? Басё, мастер японского хайку. Самый известный человек из Барселоны? В списке семнадцать человек, но возглавляет его художник Жоан Миро. Самый знаменитый музыкант всех времен? Джими Хендрикс. А самый знаменитый в мире преступник? Чарльз Мэнсон занимает третье место после Джека-потрошителя и моей соотечественницы из Трансильвании Елизаветы Батори, которая, возможно, была серийной убийцей. Самый знаменитый американец всех времен? Не Джордж Вашингтон и не Билл Гейтс. Мартин Лютер Кинг. ⠀ Самый знаменитый человек в истории? По данным Pantheon Project, это Аристотель. ⠀ Ким Кардашьян занимает 14-ю строчку в списке самых знаменитых людей в истории: статьи о ней написаны на 42 языках. Если французский ас Первой мировой Рене Фонк является примером великолепных достижений, которые не принесли ему успеха (по книге он сбил не меньше популярнейшего «Красного Барона» фон Рихтгофена – KNIGSOVET), то Кардашьян демонстрирует противоположное: неопровержимый успех без очевидных достижений. Мы по собственному опыту знаем, как сложно получить вознаграждение, даже показывая выдающиеся результаты. ⠀ Как же добиться успеха, не показывая вообще ничего? Меня давно волнует этот вопрос, ведь он разрушает представления о необходимости усердной работы, которые прививают нам с детства. Осознавая это, мы отправимся в сердце этой книги. Для начала зададим очень важный вопрос: как соотносятся успех и результаты? Совершенно очевидно, что между ними есть связь, но случай Ким Кардашьян напоминает нам, что эти понятия не равны друг другу».     https://telegra.ph/file/786f03f7473f3edf41218.jpg

​​Оттуда же про суперзвезд рядом с вами: ⠀ "Суперзвезды подавляют вас, когда вы соревнуетесь с ними, но придают вам импульс, если вы работаете сообща. ⠀ Например, по данным исследований, когда университет нанимает суперзвезду науки уровня Вайнберга, это повышает продуктивность всей кафедры на поразительные 54%. Как ни странно, дело здесь не в том вкладе, который вносит эта суперзвезда, ведь он в среднем повышает продуктивность кафедры всего на четверть. Остальной прирост дают другие ученые — и он становится косвенным следствием присутствия звезды. Светилам под силу менять положение дел. Они привлекают новых сотрудников, которые надеются приблизиться к легендам. Этот эффект имеет долгосрочный характер — даже через восемь лет после найма суперзвезды продуктивность остается высокой. ⠀ Еще любопытнее тот факт, что звезда продолжает оказывать влияние даже после своего ухода. В исследовании отсутствия как присутствия профессор MIT Пьер Азулей задал жутковатый, но важный вопрос: что происходит с областью исследований после внезапной смерти ученого-суперзвезды? Выводы Азулея показывают, каким влияниям подвержены наши профессиональные взлеты и падения. После смерти такого ученого продуктивность его соратников падает на 5–8%. И это не временная реакция на потрясение из-за скоропостижной кончины коллеги — продуктивность падает навсегда, до самого конца карьеры всех соратников гения". ⠀ Кстати, вчера отказались от идеи издать "На случай, если вас собьет автобус" (руководство по досрочному плану действий для родственников в случае вашей неожиданной смерти - с учетом того, что вы уже обо всем позаботились). Коллеги считают, что не пойдет, т.к. наши люди о таких раскладах предпочитают не задумываться. https://telegra.ph/file/6bb692d8bbb82a6652d23.jpg

О переводах Салли Руни Послушал выпуск подкаста 'The Dabblers' Book Club' о романе Салли Руни "Нормальные люди" и еще раз убедился в том, что это на самом деле крутой роман. Я рассказывал об этом еще года два назад, потом молчал, когда вышел перевод на русский, и вот сейчас посчитал, что нужно снова сказать пару слов. Добавлю я лишь вот что: не читайте его на русском языке. Спорная тема, но сейчас у меня нет никаких сомнений в том, что 1) даже если перевести правильно такой роман на русский, все равно не факт, что будет ненамного хуже оригинала и 2) его перевели неправильно. Я никогда не поверю в то, что переводчик, который не понял роман, который терпеть его, по собственному признанию, не может, сумел сделать хороший перевод. Вот и вам советую в это не верить. Читайте 'Normal People' на английском и не слушайте мнение тех, кто прочитал его только на русском. PS 'Conversations with People', первый роман Руни, проще, и, наверное, не так сильно потерял в переводе. Но его я вообще не вижу смысла читать.

Почему я ставлю высокие рейтинги прочитанным книгам У меня сейчас на goodreads 81 оценка, средняя (там пятибальная шкала) — 4.15. Это значит, что часто я ставлю книгам четверки и пятерки. Я убежден, что секрет не в том, что я непритязателен к книгам, а в том, что я аккуратно выбираю, что читать, и поэтому очень часто мне по прочтении книга или нравится, или, по-крайней мере, я понимаю, зачем я ее прочитал, и не ставлю книге разгромный рейтинг (чаще всего люди ставят единицы книгам не оттого, что книги такие, а из-за разочарования, когда ожидания не совпадают с реальностью). Вот что я делаю перед тем, как за что-то взяться: 1. Побольше узнаю об авторе — если автор мне нравится, я знаю его историю, биографию, почему, что, и в каких обстоятельствах он писал — велик шанс, что мне понравится его книга. По-крайней мере, я буду лучше понимать, чего мне от нее ожидать. 2. Читаю рекомендации и обзоры. Обзоры — палка о двух концах: нет никакого смысла читать обзоры на "читательских" сайтах (типа того же гудридс), но прочитать ревью от критика, за которым вы следите, или в уважаемом издании — почему бы и нет? 3. Честно отвечаю на вопрос, зачем мне читать конкретную книгу. С академическим чтением проще — странно ставить плохую оценку книге, благодаря которой я пишу, например, эссе, я ведь ее не по обложке выбираю. Но и с художественной литературой такое бывает — иногда я понимаю, что мне интересно и важно прочитать книгу, которая, например, взяла Букера (последний раз такое произошло, правда, в 2018), или о которой много говорят, или которая освещает какую-то тему, в которой я заинтересован, или которая поможет мне как автору чему-то научиться. 4. Разбираюсь в том, что соответствует моему вкусу. Со временем вы начнете понимать, какие книги вам будет нравиться читать просто для удовольствия, а не по какой-то практической причине. Часто это будет сложно выразить словами, но, оценивая книгу по пунктам 1 и 2, вы все чаще и чаще будете угадывать правильно. Бывают и проколы, конечно, но для них у меня на гудридсе есть папочка 'abandoned', и недочитанным книгам оценки я ставлю крайне редко.

Вечернее чтение На этот раз я предлагаю поностальгировать и прочитать научно-фатнастический рассказ времен расцвета американской фантастики, когда в первый раз люди начали фантазировать на тему колонизаций других планет и искусственного интеллекта, а полеты на Марс и на Венеру считались уже делом решенным. И читатели, и писатели научной фантастики с удовольствием погружались в научные и псевдонаучные допущения, которые нам сейчас покажутся детским лепетом и абсолютными небылицами. Но в шестидесятые и семидесятые годы казалось, что возможно все, и что люди, конечно же, продолжут стремиться к звездам, ведь что еще нам делать? В то же время, писать максимально "твердую" фантастику, до отказа заполненную технической терминологией, уже стало не так модно, и ей на смену пришла фантастика более легкая и ироничная. Я думаю, что такое чтение может сейчас стать особым, утонченным видом эскапизма, когда мы пытаемся хоть на немного перенестись уже даже не на страницы книги (там-то, понятно, все выдумано), а скорее в ту позитивную, оптимистичную, и, да что уж там, ламповую атмосферу, в которой творили писатели-фантасты в век прорывного космического прогресса. Попробуйте. Почувствуйте. Это очень любопытно. И если вам понравится, то держите несколько имен: Гарри Гаррисон, Роберт Шекли, Клиффорд Симак (он же "Саймак"), ну и братья Стругацкие, конечно же. "В конце концов Макс глуп. Его сконструировали не для того, чтобы он разоблачал обманщиков, если не считать одной очень узкой области. Его критерии… архаичны, как в анекдоте о Платоне, который назвал человека двуногим существом без перьев, а Диоген ощипал петуха и заявил, что он точно соответствует этому определению, после чего Платон внес уточнение, добавив, что человек — это двуногое существо без перьев и с плоскими ногтями." https://telegra.ph/CHelovek-po-Platonu-12-17 https://telegra.ph/CHelovek-po-Platonu-12-17

Самые худшие в мире книжные обложки Я еще не видел ни одной книжной обложки, сделанной на основе фильма по этой книге, которая бы мне понравилась. И это не потому, что у меня претензии к этим фильмам — просто такие обложки всегда ужасно выглядят, как класс. Я понимаю, на кого они рассчитаны: есть такие люди, которые посмотрели фильм, фильм им понравился, но не особо запомнился, хотя все же оставил скорее хорошее впечатление; название при этом в память не врезалось, и по чьей книге поставлен фильм они тоже не знают; при этом они читают книги, но выбирают их исключительно методом оценки обложек в книжных магазинах, не гугля ничего заранее (в том числе названия книги, по которой поставлен фильм, и имя автора), не спрашивая у друзей, и не читая ничего о книгах (в том числе о тех, по которым ставятся фильмы) в соцсетях. И вот такой человек приходит в книжный магазин, чтобы выбрать и купить себе книгу, идет к полке с художественной литературой, и начинает одну за одной вытаскивать книги с полок, чтобы оценить их по обложке; ни одна книга ему не нравится, потому что обложки их он видит впервые, и ему некомфортно их покупать — а вдруг книга окажется плохой? И тут он вытаскивает книгу, на обложке которой герои фильма, который он недавно посмотрел. Щелк, происходит узнавание, человек говорит "ага!" и покупает книгу. Как видите, я отлично понимаю, кто является целевой аудиторией книг с такими обложками. Но я все равно не могу понять, откуда они берутся, эти люди, которые в здравом уме покупают такое убожество.

«Вокзал потерянных снов» Чайна Мьевиль В гигантском мегаполисе Нью-Кробюзон обитают странные существа и царят свои правила. Рядом с обычными людьми живут жукоголовые хепри, в барах тебе нальет стаканчик водяной, а переделанные люди-мутанты усовершенствуют себя как хочется именно им. Среди всего этого безумия главная героиня с телом девушки и головой жука Лин получает необычный заказ на скульптуру лидера некой преступной группировки, а ее возлюбленный безумный ученый Айзек пытается понять теорию полета и вернуть крылья человеку-птице. Это до крайности детально придуманная вселенная, где магия вполне успешно уживается с прогрессом, омерзительным и удивительным одновременно, а все герои настолько реальны, что легко можно представить уже и себя с головой жука. Идеальный эскапизм выходного дня, скажу я вам. 4.5 из 5️ https://www.goodreads.com/book/show/15762755

Коротко о новинках декабря ️Что почитать «Разговоры с друзьями» Салли Руни Тут я могу написать только «Наконец-то!». Мне очень понравились «Нормальные люди» и теперь я уже уверена, что эта книга Руни будет ничуть не хуже, а многие считают, что и лучше. Поэтому ждем старта продаж 10 декабря и скорую рецензию. ️Что посмотреть «Эйфория» / Euphoria Пока съемки второго сезона в который раз откладываются, продюсеры НВО в качестве утешительного приза решили приоткрыть для нас завесу тайны над продолжением истории Ру и ее одноклассников. Два специальных эпизода заполнят пробел между первым и вторым сезоном и выйдут уже вот-вот: 6 и 13 декабря. ️На что сходить в кино «Выпускной» / Prom Что получается, когда Райн Мерфи адаптирует для Netflix бродвейский мюзикл и снимает в нем Мерил Стрип, Николь Кидман, Джеймса Кордена и другой такой же крутой каст? А вот посмотрим уже совсем скоро! Мне кажется это вполне себе такое рождественское кино, доброе, красочное и немного безумное.

Если бы 2020 год был книгой, он легко мог бы побороться за звание самой нелепой антиутопии или чернушной комедии, но я уверена, что у всех нас случилось хоть что-то хорошее за этот год, поэтому давайте не унывать! Традиционно желаю вам в новом году только хороших книжек и приятных людей А пока стынет шампанское и нарезается оливьешка, держите топ-5 самых крутых книг из моего книжного коллажа: «Свои-чужие» Энн Пэтчетт «Нормальные люди» Салли Руни «Сломанные девочки» Симона Сент-Джеймс «the One. Единственный» Джон Маррс «Нёкк» Нейтан Хилл Друзья, пишите в комментариях свои самые главные книги уходящего года и будьте самыми счастливыми котиками в 2021! Cheers

Можно ли говорить сегодня о вере, о вечности, о любви так, чтобы это не казалось пошлым, ходульным, банальным, вычурным и неестественным? Наверное, если не вздыхать, не пошлить, не добавлять соли к тому, что уже посолено и не отнимать сладости у сладкого. Если не пытаться объяснить одну необъясненную категорию с помощью другой, еще более необъясненной. Попробовать отказаться от стандартов, почерпнутых из благочестивой литературы, похожей на гербарий – храниться будет вечно, но зачем? Неужели такая сухая вечность лучше чем цветущая сиюминутность? Ведь хорошо, когда что-то так быстротечно, как цветы, ибо быстротечность это интонация красоты. Что же такое вера? Это возможность. Когда, по Канту, «30 талеров возможных не меньше 30 талеров реальных», то есть когда будущее неотделимо от настоящего, когда важна уже имеющаяся сущность. Разумеется, есть люди, которым важна не сущность, а присутствие, но все таки лучше, когда ощущение вещи опережает вещь, то есть когда есть вера. Когда вера отменяет смерть – возникает Христианство. Сегодня принято его бояться, а оттого и насмехаться над ним – смех развенчивает, делает страшное нестрашным, легким. Засмеялся – и не надо понимать. Эта боязнь понятна - слишком велика разница между ним и нами, между их верой-любовью и нашей верой-доверием. Масштаб всегда страшит, а заурядность привычна и безопасна. Не хочется думать, что в этом мире все изначально прекрасно и гармонично – у нас есть разум и совесть, чтобы мы знали, как в этом мире жить, мы сыты и одеты и имеем сотни поводов для радости потому что сами все портим и не хотим сознаться в этом. Отсюда же и отношение к людям. Если верить, что весь мир стремится к энтропии, то немудрено, что все вокруг против нас и «сначала было плохо, а потом все хуже и хуже». Ругань, попреки, претензии… Но ведь вполне возможно, что злоба, ворчанье или странности, на которые мы жалуемся, - это просто попытка открыть нам глаза. Даже если мы знаем порок, мы знаем его мало. Вы скажете: «Да, я вчера погорячился», - а другим ясно, что вы вообще злой. Вы скажете: «Что-то я перепил», - а другим ясно, что вы вообще пьяница. Взгляд свыше отличается от нашего тем, что он (Он) видит всех, а мы - всех минус один. «Мы недоумки, забавляющиеся выпивкой, распутством и успехом, когда нам уготована великая ирадость. Так возится в луже ребенок, не представляя себе, что мать или отец хотят повезти его к морю. Нам не трудно, нам слишком легко угодить». Вера (любовь) позволяет слышать то, что не высказано, видеть то, что не показано, понимать то, что не явлено до конца. Флобер некогда заметил: «Как зримы эти дороги Испании, нигде не описанные Сервантесом». Нередко самые лучшие слова те, что еще не высказаны, самая глубокая любовь та, что не выразила себя ничем, кроме взгляда. Ведь то, что меня видит, что-то от меня ждет. Нужно только отозваться. Стремление к совершенству само собой истребляет частности, в любви все становится слаженным и гармоничным, возникает полнота. В любви можно участвовать или целиком или не участвовать вообще – иначе выйдет не «что-то», а «ничто». То самое ничто, что сегодня, в отсутствие любви и веры, наполняет миллионы душ. Это самое ничто очень сильно, достаточно сильно, чтобы украсть лучшие годы человека, отдать их не услаждающим грехам, а унылому заблуждению бессодержательной мысли. Ничто отдает эти годы на утоление слабого любопытства, отдает их постукиванию пальцами, притоптыванию каблуками, насвистыванию опротивевших ничтожных мелодий. Ничто отдает их длинным, туманным лабиринтам мечтаний, лишенных даже страсти или гордости, которые могли бы украсить их, причем, окунувшись однажды в эти мечтания, слабый человек уже не может стряхнуть их с себя». Для того, чтобы понять свою веру (а она, по Чехову, "хоть какая-то" есть у каждого), как и свою любовь, стоит взять сборник эссе Клайва С.Льюиса (Тюмень., 2016). Ощущение диалога не проходит на протяжении всей книги, а великолепный, в чем-то страстный язык, не дает отвлекаться.

Сегодня поговорим о жутковатой теме – нацистских концентрационных лагерях в несколько непривычном ракурсе - как феномене социальной жизни и общественной мысли Европы середины прошлого столетия. Почва для возникновения «феномена Освенцима» (назовем его так), считающегося сублимацией концлагеря, как явления, начала готовиться сразу после окончания Первой Мировой войны. Система концлагерей была выстроена так, что смерть, которая обычно представляется, как некое мгновение перехода из временной жизни в вечную, как отрицание жизни, оказалась внесена непосредственно в жизнь и существовала в ней продолжительное время. То есть человека, которого раньше убивали (или он умирал) один раз в конце жизни, теперь убивали на протяжении жизни. В результате жизнь и смерть становились неразделимы между собой, смерть теряла признак конца жизни. В этой ситуации человек переставал понимать, жив он или мертв, и если жив, то можно ли назвать жизнью то, что хуже смерти. «Ретроспективное существование» (по выражению Э.Фромма), то есть существование, когда все лучшее, все похожее на жизнь, осталось в прошлом, а будущего нет, лишь подчеркивали «пребывание в смерти». Одним из следствий системы концлагерей становится равнодушие к смерти. Человек оказывался постоянно находящимся между жизнью и смертью – он не имел сил и желания покончить с собой, но и не имел возможности жить. Возникала неизвестная ранее новая, «третья», пограничная форма существования, формировавшая новый тип человека, которого больше интересовало не «что произойдет», а «как произойдет». То есть боялись не смерти, а умирания и его форм. Люди, немощные телом, но имевшие любую духовную опору, лучше переносили лагерную жизнь и чаще оставались в живых, чем физически сильные натуры. Скептики-интеллектуалы оказывались в Освенциме в ужасном состоянии. Разум, интеллект, образованность, начитанность, то есть то, что прежде составляло фундамент и стержень жизни, теперь превратилось в главного врага заключенного, становилось одним из ключевых факторов, ведущих человека к гибели. Когда реальная смерть наступала, человек лишался последнего права – права оставить свой след, память о себе в этом мире. Еще при жизни в лагере человек лишался самоидентификации, имени, стереотипов поведения, способности мыслить, а после смерти превращался в пепел, не оставляя после себя даже могилы. В результате, Освенцим, по мнению Х.Арендт, впервые в истории предъявил миру парадоксальный «опыт несуществования», когда человек оказывался не нужен даже самому себе. Провозгласив устами Ф.Ницше «смерть Бога», то есть абсолютного блага, Европа столкнулась в форме Освенцима с явлением Абсолютного Зла. Зла, которому нечего было противопоставить. В связи с этим после войны общественное сознание Европы столкнулась с неразрешимой задачей. Опыт религиозной оценки такого рода событий был к середине ХХ столетия утрачен, а описать и постичь произошедшее в обычных категориях оказалось невозможно, ибо то, что произошло, находилось за пределами любой рациональности и рассудительности, за границами любой науки. Поэтому данный феномен не понят и не осмыслен до сих пор. Освенцим стал той чертой, перейдя которую, Европа изменилась навсегда. Исчезнув, «концентрационный мир», поставил перед европейским сознанием несколько вопросов, актуальных и сегодня. Первый сформулировал Т.Адорно, считавший, что Освенцим есть факт тотальной культурной катастрофы Запада. Он спрашивал, можно ли после Освенцима жить дальше? Ответ на этот вопрос давал С.Беккет, персонажи которого после Освенцима не столько «живут», сколько «выживают», словно на настоящую жизнь у них под гнетом памяти уже не хватает сил. Еще один вопрос - неужели нельзя было предвидеть этого? Кафка предвидел, но кто обратил на него внимание? И вопрос – если все тогда согласились с Освенцимом, значит ли это, что и я согласился бы? Попытку ответить на этот вопрос мы видим в конфликте поколений в 1960-е. На эту тему не так много серьезных книг (П.Леви, Ж.Амери, Э.Фромм), но одна из лучших это «Просвещенное сердце» психолога Бруно Беттельхейма. Она есть в сети.

Каждый из нас наверняка замечал, что темпы приобретения книг часто обгоняют возможности их прочтения. Это заставляет нас страдать. Однако подобного рода антибибиотека, по мнению Нассима Николаса Талеба, тоже нужна. Талеб начинает свои размышления с анекдота о легендарной библиотеке итальянского писателя Умберто Эко, которая содержала 30000 томов. Действительно ли Эко прочел все эти книги? Конечно же, нет. Библиотека Эко подстегивала его чувство интеллектуального голода и любопытства, постоянно напоминая ему обо всех тех вещах, которые он не знал. Так что растущая коллекция книг, которые вы еще не прочли, может сделать то же самое и для вас, пишет Талеб. Частная библиотека – не довесок для поднятия самооценки, а инструмент для исследований. Прочитанные книги намного менее ценны, чем непрочитанные. В библиотеке должно быть столько неизвестного для вас, сколько могут позволить ваше финансовое состояние, ипотека и ужесточившийся рынок недвижимости. По мере взросления вы будете накапливать все больше знаний и книг, непрочитанные книги на полках будут угрожающе взирать на вас, и со временем их будет все больше. В самом деле, чем больше вы знаете, тем длиннее ряды непрочитанных книг. Назовем это собрание непрочитанных книг антибиблиотекой. Антибиблиотека – мощное напоминание о ваших ограничениях и колоссальном количестве вещей, которых вы не знаете или знаете наполовину. Или же, как может оказаться однажды, о которых вы имели полностью ошибочное мнение. Живя с этим напоминанием изо дня в день, вы потихоньку подталкиваете себя к некой интеллектуальной кротости, которая улучшает ваши способности к принятию решений и стимулирует познание. «Люди ведь не носят с собой антирезюме, в которых сказано, чего они еще не изучили или не пережили (это дело их конкурентов), но было бы неплохо, если бы они их носили», – говорит Талеб. Почему? Возможно, потому, что это общеизвестный психологический момент: именно самые некомпетентные люди больше всего уверены в своих способностях, а самые умные, как правило, исполнены сомнений. Также известно, что чем легче вы признаете, что чего-то не знаете, тем быстрее вы учитесь. Так что, если вы покупаете слишком много книг или если ваш список книг, обязательных к прочтению, настолько длинный, что вам и трех жизней не хватит, чтобы все это прочесть, – перестаньте грызть себя. Все эти книги, которые вы не прочли, действительно являются признаком вашего невежества. Но если вы осознаете объемы своего невежества, вы уже обогнали большинство людей.