- Какая глупость! Мы избежали бы её, подскажи нам кто-то. Моя точка зрения на...

Алексей Поляринов «Центр тяжести» ВЕЛИКАЯ РУССКАЯ СТЕНА Ну ведь могут же, могут, что за радость — книга, написанная как будто для меня — первая мысль, а вторая — я совершенно не могу о ней рассказать, не клеится отзыв, рассыпается на детали: Первая деталь — молодой российский автор, плотный сюжет, чистый язык, ум без снобизма, юмор без пошлости, отсылки без цитирования. Автор прославился как «внимательный читатель» и как переводчик «Бесконечной шутки» Уоллеса (на толстое тело которой я малодушно смотрела год, а потом продала к чертям на авито, жалею теперь очень). Когда читатель становится писателем, то торопится в первой же книге вывалить весь свой багаж знаний: смотри, тут и Сервантес, и Диккенс, и Сэлинджер, а ещё Барнс и Тарт, и немножко Стивена Кинга — вооот сколько я всего прочитал (но я уже заметила выше, делает он это тонко и без снобизма, хотя все равно нарывается на похвалу). Вторая деталь — не проставить тег этой книге, не навесить ярлык. Роман начинается как очень странные дела в русских девяностых, перескакивает через лето взросления — перетекает даже, прямым течением, рекой времени и превращается в причудливую мультижанровую сказку. «Киберпанк» — шепчутся рецензенты, поставившие 4 звёздочки, «политическая сатира» — гневаются оценившие книгу на 3; «каша какая-то бесконечная» — заканчивают самые недовольные. «Я живу на этом свете достаточно, тринадцать долгих лет, и уже успел понять: взрослым плевать на то, какой ты есть там, внутри, это неважно, — главное, чтобы ты был объясним» — говорит Петро, один из главных героев, и пожалуй что эти слова можно отнести к читателям — вот, читатель, тебя удивили, насыпали тебе гору сказок и немножко попугали, а ты хочешь сделать эту книгу объяснимой, каталогизировать ее в своей голове — будь же ребёнком в данном случае, посмотри внутрь, наслаждайся. Высший смысл текста — не быть понятым, пишут немецкие филологи, но доставлять удовольствие самим процессом чтения. Деталь третья, уже тоже отмеченная выше — очень плотный сюжет. За 480 страниц, которые пролетают на одном дыхании, повествование идёт от лица трёх героев: вот Петро, который умеет крякать как пьяный селезень, мамина надежда на воплощение своих нереализованных мечт, умеет назвать число пи до какого-то знака после запятой, тщательно это скрывает (чтобы не превратиться в своего отца, внешне — неудачника-математика) и становится журналистом. Вот Егор, у которого ещё больше знаков после запятой, он младший брат, но становится Большим братом, придумав и внедрив нейросеть, следящую за всеми россиянами — этакий мистер Робот наоборот, вундеркинд, заглушающий мораль морфином. Вот Марина, сводная сестра, человек-травма, человек-тень, Бэмби с пластидом в рюкзаке. Россыпь других героев, и у каждого свой интерес — писательство, высшая математика, фотография, генетика, синхронное плавание, судьбы России... И нет конца этой истории, что верно, то верно — после эпилога хорошо бы пост и пост пост эпилог — автору точно есть, что ещё сказать. «В целом все очень и очень неплохо, только я так и не понял, куда пропало третье озеро» — точнее (и главное — короче!) чем я, отрецензировал книгу кто-то на Livelib. Кому читать: таким молчаливым и уставшим-уставшим от работы мальчишкам Что пить: не сладкий и немножко нагревшийся портер, но не больше двух бокалов

Запуская в рамках конкурса «Блог-пост» дополнительную номинацию EWA — Eksmo Writing Academy, издательство «Бомбора» предложило несколько тем, из которых я выбрал ту, что пытается склеить вечные вопросы литературы с модной в последнее время актуальностью. Речь идёт, разумеется, о русской литературе. Возьму сразу с места в карьер: никаких вечных вопросов современная русскоязычная проза и близко не касается. В расширенной версии этой заметки (а там у меня целая статья на 17К символов) я объясняю этот феномен литературной слепоты и пустотности влиянием на писателей до сих пор довлеющей советскости. Советскость в моём понимании – это внешний маркер своего рода литературного карго-культа, который хоть и определяет суть пустотного феномена современной прозы, но имеет мало отношения непосредственно к советской литературе. Сама по себе советская литература, на самом деле, вечным вопросам была не чужда. Наследовавшая традициям классики XIX века, она по инерции пыталась дать свои ответы на эти вопросы, заглянуть за метафизический горизонт, однако как-то постепенно сдалась под натиском активно насаждаемого соцреализма, была погребена под монолитом безликой графоманско-номенклатурной прозы. Определяющие черты советскости проявляются прежде всего в книгах так называемой «большой литературы». Это, во-первых, литература чернушного, зачастую трешового реализма, которая давно уже наскучила не только обычным людям (писал об этом в статье, опубликованной в 4-м номере 2020 года журнала «Сибирские огни»), но и самим писателям, активным движителям лит-процесса. Референсы такой литературы можно найти в любом номере виднейших наших журнальных лит-толстяков. Во-вторых, ещё одна характерная черта советскости – устремлённость в не такое уж далёкое прошлое: свой повествовательный невод писатели «боллитры» (или то, что ей притворяется) закидывают не дальше и не глубже 30-х годов прошлого века. Заметная какая-то болезненная фиксация на теме трагического тоталитарного прошлого – как в художественных текстах, так и в документально-мемуарных. К характерным чертам современного лит-процесса, несущего на себе отпечатки советскости, можно отнести также относительную закрытость литературной тусовки, внутреннюю клановость, проявляющуюся порой весьма затейливым образом, протекционизм как в премиальном, так и в издательском сегменте и т. п. Вот именно всё это, если коротко и тезисно, и мешает прорасти в современной русской прозе тем вечным вопросам, которым посвящали свои романы классики золотой эпохи русской литературы. EWA_контракт_с_издательством EWA_контракт_с_Bombora EWA_контракт_с_Eksmo

​Первая любовь не обязательно единственная. Не обязательно настоящая. И честно говоря, ей придают неоправданно важное значение, забывая о главном: она просто первая. В детстве я очень любила читать сказки. Шарль Перро, Ганс Андерсен, братья Гримм, украинские народные сказки. А потом книги отошли на второй план, и до университета я почти ничего не читала. Кроме «Гарри Поттера», естественно. Моя взрослая и уже настоящая любовь к литературе началась с одной книги. Я почти уверена, что вы ее не угадаете, потому что автор малоизвестный и не особо популярный в странах СНГ. Эта книга не относится к классике и уж точно не рвёт современные топы мировых рейтингов. В дешевой обложке, с желтыми страницами — я прочла ее тринадцать раз, и уверена, что без неё в моем мире не появились бы ни Достоевский, ни Толстой, ни Ремарк, ни Оруэлл. Интересно? Это книга американской писательницы Жаклин Сьюзан «Долина кукол». Роман о наркотиках, Голливуде и настоящей цене успеха, имя которому — медленное самоуничтожение личности. Кстати, куклы в названии романа — это не манекены, как логично предположить, а маленькие таблетки снотворного, на которых по мнению автора, сидит львиная доля Голливуда. В 1966 году книга Жаклин Сьюзан стала бестселлером, а через восемь лет писательница умерла от рака груди. А теперь давайте поговорим. Какая книга стала вашей первой серьезной любовью? Не стесняйтесь, рассказывайте. https://telegra.ph/file/24c27acefb3c8a6aa644f.jpg

​​Если бы 2020 год был книгой, то какой? Сначала, конечно, приходят в голову всякие катастрофические хорроры – но их читать увлекательно и уютно, ведь знаешь, что на самом деле все хорошо и ты в безопасности, а не вот это вот. Так что моя версия – 2020 был бы такой книгой, где у автора слишком бурная фантазия на события, но не хватает терпения написать нормальную развязку. И в итоге случается все и сразу, куча героев и параллельных линий, а в конце непонятно что. А вам какая книга представляется?) https://telegra.ph/file/8e704d1b1b6e6fa89de20.jpg

Лоран Бине “Седьмая функция языка” (2015) В центре истории — несчастный случай, который произошел с известнейшим критиком и философом Роланом Бартом в 1980 году. По официальной версии его сбил грузовик, но Бине превращает реальный случай в мощнейшую теорию заговора, в которой оказываются замешаны все видные деятели культуры. От самой постановки вопроса, что Деррида мог убить Барта становится очень смешно. Роман “Седьмая функция языка” принадлежит к тому особенному жанру литературы, который принято называть “мам, я честно найду нормальную работу” или “книги для филологов”. На практике это выглядит так: автор постоянно занят неймдропингом известных мыслителей и политиков: ему нравится Делез, любит Сартра, и в целом коллекционировать книги, а также их читать, и знаете, стал уже матерым интеллектуалом, чего и нам желает. Автор может 10 страниц обсуждать тонкости психолингвистики, а потом обнаружить, что мама не смотрит. Лоран Бине понимает проблему подобных книг, поэтому частично решает ее при помощи системы персонажей. Скоро выборы и полицейское управление вынуждено проработать в истории с автокатастрофой Барта политический мотив. Понятное дело, что политика нужна роману в качестве ширмы для основной сюжетной линии, но читать эти блоки реально скучно. За расследование берется комиссар Байяр и аспирант Симон Херцог, который становится проводником грубоватого полицейского в мир гуманитарных наук и пространство идей. Герои достаточно быстро выходят на след документа, который был при себе у Барта в момент покушения. В ходе расследования выясняется, что за документом охотятся спецслужбы других стран с необычным оружием. Далее события напоминают шпионский боевик в духе “Довода” Нолана. Несмотря на обилие фамилий философов и матчасти, книга с этого момента читается на порядок бодрее, а к финалу вообще приходит в майке лидера. Бине исследует проблему правды и лжи не как отдельных понятий, не пытается измерить их цену, а следит за тем, как они смешиваются в медиаполе, как влияют на людей. Ему интересно, насколько мы можем позволить себе заблуждаться, чтобы сработала какая-то сигнальная система, которая заставляет задавать себе неудобные вопросы. Само понятие “седьмой функции языка” — это такой аналог секрета монахов из романа “Имя розы”, поэтому фанатам этой книги зайдет однозначно. Возможно, книга не сделает так смешно читателям, которые услышат фамилии определенных авторов и лингвистические понятия в первый раз, но для тех, кто в этом варился, Бине создает удивительный контекст и настоящее приключение. 8 из 10

По стопам редактуры Ошибка не очень частая, но раз она имеет место, считаю должным разобрать: «Десятки лет тренировок заставили тело среагировать (на летящую стрелу)», — налицо кривая лексическая конструкция. Что не так? Заставить поступить так или иначе могут либо персонажи — в прямом смысле, либо мысли/эмоции — в переносном, (либо какая-то мистическая сила), другими словами, — то, что может так или иначе здесь и сейчас воздействовать на персонажа. Ни годы, ни тренировки, как таковые, на это не способны. Поэтому конструкция смотрится крайне нелогично. Автор явно хотел сказать, что благодаря опыту герой сумел среагировать. П. С. Для любителей слова реакция есть отдельный котёл в лексическом аду. Весьма неприятный англицизм (reaction), который сильно бьёт по восприятию художественного текста. Так что всегда лучше подыскать хорошую и более точную замену. В этом случае «увернуться» (от стрелы) смотрится гораздо уместнее. правки

Меня попросили посоветовать, что читать ребёнку 13 лет. У меня есть только 12-ти летний, и он очень не любит читать! Но в этом году прочитал целых 3,5 книги, практически без давления с моей стороны и этим опытом я считаю можно поделиться. Первая в его жизни самостоятельно прочитанная книга это «Артемис Фаул» Йон Колфер. Книг целая серия, а в этом году Дисней выпустил экранизацию, но почему то до России показ не дошёл. А ещё всю серию недавно переиздали и обложки очень, очень крутые. В следующем посте покажу. Дальше по моему совету он стал читать «Призванных» https://t.me/bookoracle/2182 Вторую не смог... как выразился: какая хорошая книга (в отличии от «Вторжения https://t.me/bookoracle/2188)... «Про Бабаку Косточкину», никаких проблем, только говорящая собака! ... и быстро прочитал ее всю. Сейчас опять же по моему совету читает «Девочку с медвежьим сердцем» https://t.me/bookoracle/1691 Медленнее, чем Артемиса, (эта книга все же остаётся лидером), пугается всей этой эзотерики, но читает. Кстати, когда устаёт от современного young adult достаёт «уютную» Агату Кристи в мягкой обложке и тоже с удовольствием читает. https://t.me/bookoracle/2182

​​Писательские приемы: Сравнение Когда слышишь фразу «литературные приемы», сразу накатывают воспоминания про школу, занудные уроки литературы и языка, кучу непонятных терминов, которые хрен различишь. И много лет спустя, когда сам признаешься себе, что хочешь быть писателем, рано или поздно приходится-таки познакомиться с этими непонятными терминами. Каждый из нас использует литературные приемы, даже если не знает их названий и никогда не учился их употреблять. Мы перенимаем их из других книг, достаем из глубин фантазии, примеряем к своим героям и историям. Они, в свою очередь, делают текст текучим, живым, наделяют его голосом, формой и цветом. И если знать эти приемы в лицо, то применять их будет в разы проще. Сегодня мы поговорим про сравнения. Их легко распознать — чаще всего сравнения употребляются с союзами «как», «будто», «словно». Есть и косвенная форма, когда сравнение узнается лишь из контекста. Суть сравнения в том, чтобы сопоставить по своей природе разные, но похожие в отдельных деталях вещи. В результате, сравнение дает читателю возможность ярче представить предмет, который ты описываешь. Оно создает стойкие ассоциации, особенно, если употреблять сравнение в описании героев. Проще понять это на примерах. Простое сравнение: «Когда она качала головой, ее волосы шевелились, как тени от ветвей» «Мелодия тянулась, точно поцелуй» «Они не столько вспыхивали, сколько трепетали и подергивались, как крыло умирающей птицы» Косвенное сравнение: «Его доспех вспышкой мелькал меж тенями врагов» «Щеки мальчишки горели пламенем — никакая вода не потушит» «Она взглянула на меня побитой собакой, ожидая оскорблений, или, хуже того, побоев» Примеры показывают, насколько богаче становится образ, если добавить к нему яркое сравнение. Но в сравнениях скрыты подводные камни. Многие из них уже стали штампами, которые бесят, вместо того, чтобы обогащать образы: голодный как волк, голубой словно небо, храбрый как лев, могучий как дуб. Если все таки хочется использовать их, то у меня на такие случаи есть совет. Можно взять заезженное сравнение и переделать его на лад своей истории. Ничего не мешает тебе сравнить голубой с цветом воды в подземных источниках; храбрость с отвагой матери, защищающей свое дитя; голод с назойливым насекомым, что с каждой секундой гудит над ухом все громче. Как всегда, вопрос только в фантазии. А ты часто используешь сравнения в своей истории? MeWrite https://telegra.ph/file/bb4430ecf5b5104d4e19f.jpg

Какая книга самая любимая у тебя? Такой вопрос можно задать разве что малышу, который ещё не осилил десятка книг. И то в десятке уже можно выделить две равных позиции. А если это десяток сотен книг? Два десятка сотен? И с любимым-то автором не определишься, как тут назвать любимую книгу? Под настроение — одна, другая, третья, тридцатая. Некоторые книги мерцают, как путеводные звёзды. Другие преображают нас. Какая-то книга даст ответ на мучивший вопрос, а где-то можно влюбиться в героя. У «Вкраций» есть любимая книга. Знакомы мы всего семь лет, как раз осенью 2013 я загрузила ее в читалку и поехала в Латвию. В этой стране я была тогда впервые. Казалось бы: гуляй себе все отпущенные четыре дня, глазей на красавицу Ригу, наслаждайся. А я не могла заставить себя выйти из дома. И в электричке до Юрмалы, и в кафе, и каждый раз, когда моя спутница отходила на два шага, я норовила бросить взгляд в читалку. Те, с кем мы знакомы лично, могут знать, что это «Тайная история» Донны Тартт. Любовь с первой строчки навсегда. А у вас есть самая любимая книга? https://t.me/vkracii/102

​​Читаете ли вы книги на вечеринках? Клуб, музыка, танцы, курилка, а вы тихонько устроились с книжкой где-нибудь за колонкой. Или в гостях делаете вид, что лазите в соцсетях, как все нормальные люди, а сами читаете Золя? У автора «Вкраций» вот-вот случится свадьба. И вот именно сегодня пришло осознание того, что на собственной свадьбе нельзя будет сесть в углу с бутербродом и каким-нибудь Флобером. Ну как нельзя? Можно! Нужно просто выбрать подходящую книжку. Понятно, что она должна состоять из небольших частей (чтобы успеть по-быстрому проглотить), иметь динамичный сюжет и не быть заумной (нам не до вчитывания). Итак, «Вкрации» предлагают 3 книги, которые можно по-быстрому прочесть на вечеринке 1. Кристина Бурнашова. Сказки про грушу Философские, ироничные и пронзительные сказки-крошки. Груша — современная городская жительница, окружённая друзьями, неудачными романами и философскими проблемами. То ли Бриджит Джонс, то ли я сама, то ли любая из нас. Очень люблю это. «В лесу ярко светило солнце. Гриб подумал, что это хорошая погода для поездки в город. Он собрал свои пожитки в мешочек и сел в тележку. — Вези меня, тележка, вези! — закричал он, с удовольствием усевшись на старые тряпки. Тележка не ехала. Гриб удивился, но виду не подал. «Наверное, место неудачное». Он перекатил тележку на полянку. — Катись! — задорно завопил он так, что птицы с ужасом взвились в небо. — Что ты орешь? — сердито спросил проходивший мимо Пенёк. — Да вот, — отчаянно махнул рукой Гриб. — Не едет! Друг внимательно всё осмотрел и облегченно рассмеялся: — А пешком не пробовал? Гриб растерялся и по-детски испуганно потер кулачками глаза. — Дороги не знаю, — и немного помедлив, признался: — Да и боюсь. Пенёк, не отрываясь, смотрел на него, не зная, что ответить, а Гриб поправил тележку и с вызовом добавил. — Но поеду. «Я сейчас треснусь», — почувствовал Пенёк. В груди его что-то нарастало. Он развернулся и побежал что есть силы, а Гриб растерянно смотрел ему вслед, и глаза его блестели, как океан». 2. Сью Таунсенд. Дневники Адриана Моуэла Дневник подростка — смешной, грустный, полный планов, самоуверенности и самоуничижения. И, что немаловажно, состоящий из коротеньких заметок. «Выходной день в Англии, Ирландии, Шотландии и Уэльсе. Я твердо решил в Новом году: Переводить слепых через дорогу. Вешать брюки на место. Вкладывать диски обратно в чехлы. Ласково обращаться с собакой. Быть добрым к бедным и невежественным. Не выдавливать больше прыщи. Не начинать курить. Наслушавшись вчера отвратительных звуков из гостиной, я также поклялся не прикасаться к алкоголю. На вчерашней вечеринке папа напоил пса шерри-бренди. Прознай об этом Королевское общество защиты животных от жестокого обращения, тут бы папаша и спекся. С рождества уже восемь дней, а мама так и не надела ни разу зеленый с люрексом фартук, который я ей подарил. В следующий раз подарю ей ванные принадлежности. Везет мне как утопленнику! Первый день нового года, а на подбородке вылез прыщ!» 3. Тоон Теллеген. Две старые старушки Две старые старушки — героини каждой из микроновелл нидерландского писателя Теллегена. В каждой новелле почти ничего не происходит: просто одна старушка что-то сказала другой. И так это всегда хорошо и больно. Может, и не совсем для вечеринки книга. «Две старушки жили в тесной тёмной каморке под крышей. Они очень любили друг друга, но в то же время на душе у них было неспокойно. В сущности, думали они, эта комната достаточно просторна для одной из нас, но никак не для обеих. Эта мысль становилась все настойчивей, преследовала их день и ночь, и вот как-то утром одна старушка заявила: — Какая бы там наша любовь ни была, а дальше так продолжаться не может. Кто-то из нас должен уйти. — Да! — согласилась вторая старушка. — Давай я уйду. — Нет-нет, — возразила первая старушка. — Я вовсе не это имела в виду. Я сама уйду. Друг для друга они были готовы на всё». Читаете иногда на вечеринках? https://telegra.ph/file/a83eb459c8b0021f6c43f.jpg

​​«ВИЧ-положительная» Кэмрин Гарретт Popcorn Books, перевод Лены Рейер Подростковый роман Кэмрин Гарретт как будто из раздела фэнтези: такой в нем калейдоскоп идентичностей, что первое время даже не верится, что так бывает. Так и правда бывает редко, в основном принято быть понятным, а если хоть чем-то отличаешься - спокойной жизни не жди, все будут пытаться уличить тебя в испорченности, игре на публику или какая там версия сейчас в тренде? Здесь этап осуждения чужих сексуальных предпочтений пройден, но зато до сих пор существует допотопный страх перед вирусом иммунодефицита человека. 17-летняя Симона живет вместе с двумя отцами, режиссирует школьный мюзикл, а ещё у неё ВИЧ. Впервые мы встречаем героиню в приемной у гинеколога, к которому она идёт, чтобы узнать, как безопасно заниматься сексом. Симона влюбилась и ей совсем не нравится тезис, что лучший способ предохранения - это воздержание. Да, осторожной быть стоит, но и физической близости ей очень хочется. Вот только перспективы счастливого будущего в объятьях симпатичного одноклассника омрачает анонимная записка: «Я знаю, что у тебя ВИЧ. Если ты до Дня благодарения не перестанешь ошиваться с Майлзом, это узнают и все остальные». Угроза бьет точно в цель. Симоне уже приходилось уходить из школы, после того, как ее подруга всем рассказала о ее положительном статусе. К директору тогда тут же посыпались письма от обеспокоенных родителей, чьи дети не должны рисковать жизнью рядом с такой ученицей. У Гаррет (она написала этот роман в 19 лет!) ловко выходит вписать в сюжет парадокс: с одной стороны, все такие продвинутые в этой квир-вселенной, а с другой, про ВИЧ все ещё думают на уровне пятидесятилетней давности. Секрет Симоны в итоге станет известен всей школе, но в отличие от прошлого раза у нее получится с этим справиться. Она - не диагноз, осталось сказать это вслух и идти дальше. «Мой ВИЧ для вас не угроза, а вот ваше незнание для меня — да. Меня травили, притесняли, говорили, что мне в этой школе не место. Знаете, почему мы не открываем свой ВИЧ-статус? Потому что это опасно. За такое людей калечат и даже убивают. Только я должна решать, разглашать мне его или нет. Меня этого выбора лишили. Но я не намерена лишиться и мюзикла. Я заслужила здесь быть». Замечательно, что есть такая книга. Замечательно, что ее написала совсем молодая девушка, которая решила давать голос тем, кого сама в книгах не нашла. Хочется закинуть парочку экземпляров в каждую школьную библиотеку. роман зарубежнаялитература https://telegra.ph/file/1b9e188d296d322671253.jpg

​​Продолжаю писать о своих самых любимых писателях и книгах, которые для меня зе бест оф зе бест через время и расстояния. Одним из самых главных моих вдохновений и любовей по-прежнему остается Джонатан Сафран Фоер, в честь одной из его книг и назван мой канал️ illuminatedMustread «Жутко громко & запредельно близко» История про мальчика, который после смерти отца 11 сентября находит в его вещах ключ и пытается найти его владельца и выяснить есть ли между ними какая-то связь с его погибшем отцом. Параллельно с рассказом про маленького Оскара ведется линия повествования о его бабушке и дедушке, их переписка и их история. Каждую фразу тут хочется разобрать на цитаты, а у самого Фоера какой-то особый талант достигать невероятной степени пронзительности и трогательности без манипуляций чувствами. Но это не значит, что у вас получится избежать рек пролитых слез. «Полная иллюминация» «Юмор – это единственный правдивый способ рассказать печальный рассказ», - девиз этой книги и главного героя Саши из Одессы, который помогает американскому еврею (по совместительству самому писателю) найти в Украине семью, которая спасла его дедушку во время войны. В свое путешествие они берут полубезумного деда Саши и их престарелую собаку, что в равной степени нелепо, смешно и очень увлекательно. Также постепенно мы узнаем историю этого самого дедушки и его спасения, тут уже не будет ничего смешного, но эти две параллельные части уравновешивают друг друга и немного примиряю с трагичностью темы. «Вот я» Честно говоря, насколько две первые книги на меня поразили, настолько совершенно не понравилась третья. Возможно, не то место и не то время, но прождав выхода нового романа более 10 лет, я так и не смогла его дочитать. В книге тяжелым мне показалась все: давящая проблематика развода, катастрофы и военные конфликты, огромнейший объем страниц. Лучше я вам посоветую без лишнего проповедничества его два нон-фикшена: первая книга про то как Фоер пришел к вегетарианству «Поедая животных», а вторая совсем свежая на тему глобализации и заботы о планете «Погода – это мы» . https://telegra.ph/file/5ee72a32f17ba64cadd19.jpg

В 2003 году на Западе вышла книга Г.Хайнзона, которая может помочь понять очень многие мировые политические и общественные процессы. Называется она «Сыновья и мировое господство: роль террора в подъёме и падении наций» (Sohne und Weltmacht: Terrorism, Aufstieg und Fall der Nationen). Она давно стала бестселлером, но на русский до сих пор не переведена. Автор – специалист по истории цивилизаций, профессор Бременского университета, социолог, экономист. К террору (какая, казалось бы, засаленная, СМИшная тема) он подходит с совершенно неожиданной стороны. Он объясняет причины терроризма «злокачественным демографическим приоритетом молодёжи» и пользуется следующей методикой – сравнивает количество мужчин в социуме возрастом 40-44 лет с мальчиками возрастом до 4 лет. Старение социума начинается тогда, когда на каждые 100 мужчин в возрасте 40-44 лет приходится меньше, чем 80 мальчиков в возрасте до 4 лет. В Германии, например, это соотношение равно 100/50, а в секторе Газа 100/464, Афганистане 100 /403, Ираке 100/351 и т.д. Насилие растет в тех обществах, где юноши от 15 до 29 лет составляют больше 30% от общего населения. При этом важно, что причины насилия несущественны – оно возникает по определению. То есть насилие во имя насилия. Сейчас в мире 67 стран с приоритетом молодёжи и в 60 из них либо геноцид, либо гражданская война. Автор считает, что помочь этим странам преодолеть войны, террор и насилие, используя экономическую и гуманитарную помощь не только невозможно. Это даже вредно - в некоторых случаях эта помощь и является причиной насилия, так как помощь (то есть когда не нужно заботиться о пропитании) стимулирует рождаемость. Опасность усугубляется тем, что насилия возникает больше не в бедных, а богатых странах. Огромное количество молодежи сыто, но не востребовано и эта молодежь начинает протестовать. И этой молодежи все больше. Только за последние 100 лет население в мусульманском мире выросло со 150 миллионов до 1200 миллионов человек (прирост более 800%), в то время как в Китае прирост составил только 300%. Между 1988 и 2002 годами в развивающихся странах родились 900 миллионов мальчиков мужского пола. К концу жизни нынешнего поколения в Афганистане будет столько же юношей моложе 20 лет, сколько во Франции и Германии, вместе взятых. К этому можно прибавить и то, что в той же Германии 52% из возрастной группы 18-32 хотят уехать, а их место занимают молодые мигранты. Этим же механизмом Хайнзон объясняет и многие исторические события. Например, в XVI веке Португалия и Испания начали завоёвывать мир именно потому, что в этот период в семьях отмечалось внезапное увеличение числа детей. Коэффициент рождаемости повысился от 2-3 детей в семье до 6-7 детей, после того как в 1484 году указом Папы было объявлено, что искусственное ограничение рождаемости наказуемо смертью. В результате средний возраст населения, составлявший 28-30 лет в 1350 году, снизился до 15 лет в 1493 году. Теперь в семьях было слишком много мальчиков, не знавших, к чему приложить свои силы, и многие предпочли стать колонизаторами и завоевателями. 95% конкистадоров (в Испании их называли «secundones» — вторые сыновья) были очень молоды. Поэтому и сегодня исламизм создан не исламом, а молодыми мусульманами. По теме психологии и феноменологии террора написано много, но читать большую часть написанного невозможно - это аналитика в духе колонки "Мнения" газеты "Известия". По настоящему интересных, глубоких работ немного. Хайнзон – одна из них. И завтра будет представлена еще одна.

Можно ли говорить сегодня о вере, о вечности, о любви так, чтобы это не казалось пошлым, ходульным, банальным, вычурным и неестественным? Наверное, если не вздыхать, не пошлить, не добавлять соли к тому, что уже посолено и не отнимать сладости у сладкого. Если не пытаться объяснить одну необъясненную категорию с помощью другой, еще более необъясненной. Попробовать отказаться от стандартов, почерпнутых из благочестивой литературы, похожей на гербарий – храниться будет вечно, но зачем? Неужели такая сухая вечность лучше чем цветущая сиюминутность? Ведь хорошо, когда что-то так быстротечно, как цветы, ибо быстротечность это интонация красоты. Что же такое вера? Это возможность. Когда, по Канту, «30 талеров возможных не меньше 30 талеров реальных», то есть когда будущее неотделимо от настоящего, когда важна уже имеющаяся сущность. Разумеется, есть люди, которым важна не сущность, а присутствие, но все таки лучше, когда ощущение вещи опережает вещь, то есть когда есть вера. Когда вера отменяет смерть – возникает Христианство. Сегодня принято его бояться, а оттого и насмехаться над ним – смех развенчивает, делает страшное нестрашным, легким. Засмеялся – и не надо понимать. Эта боязнь понятна - слишком велика разница между ним и нами, между их верой-любовью и нашей верой-доверием. Масштаб всегда страшит, а заурядность привычна и безопасна. Не хочется думать, что в этом мире все изначально прекрасно и гармонично – у нас есть разум и совесть, чтобы мы знали, как в этом мире жить, мы сыты и одеты и имеем сотни поводов для радости потому что сами все портим и не хотим сознаться в этом. Отсюда же и отношение к людям. Если верить, что весь мир стремится к энтропии, то немудрено, что все вокруг против нас и «сначала было плохо, а потом все хуже и хуже». Ругань, попреки, претензии… Но ведь вполне возможно, что злоба, ворчанье или странности, на которые мы жалуемся, - это просто попытка открыть нам глаза. Даже если мы знаем порок, мы знаем его мало. Вы скажете: «Да, я вчера погорячился», - а другим ясно, что вы вообще злой. Вы скажете: «Что-то я перепил», - а другим ясно, что вы вообще пьяница. Взгляд свыше отличается от нашего тем, что он (Он) видит всех, а мы - всех минус один. «Мы недоумки, забавляющиеся выпивкой, распутством и успехом, когда нам уготована великая ирадость. Так возится в луже ребенок, не представляя себе, что мать или отец хотят повезти его к морю. Нам не трудно, нам слишком легко угодить». Вера (любовь) позволяет слышать то, что не высказано, видеть то, что не показано, понимать то, что не явлено до конца. Флобер некогда заметил: «Как зримы эти дороги Испании, нигде не описанные Сервантесом». Нередко самые лучшие слова те, что еще не высказаны, самая глубокая любовь та, что не выразила себя ничем, кроме взгляда. Ведь то, что меня видит, что-то от меня ждет. Нужно только отозваться. Стремление к совершенству само собой истребляет частности, в любви все становится слаженным и гармоничным, возникает полнота. В любви можно участвовать или целиком или не участвовать вообще – иначе выйдет не «что-то», а «ничто». То самое ничто, что сегодня, в отсутствие любви и веры, наполняет миллионы душ. Это самое ничто очень сильно, достаточно сильно, чтобы украсть лучшие годы человека, отдать их не услаждающим грехам, а унылому заблуждению бессодержательной мысли. Ничто отдает эти годы на утоление слабого любопытства, отдает их постукиванию пальцами, притоптыванию каблуками, насвистыванию опротивевших ничтожных мелодий. Ничто отдает их длинным, туманным лабиринтам мечтаний, лишенных даже страсти или гордости, которые могли бы украсить их, причем, окунувшись однажды в эти мечтания, слабый человек уже не может стряхнуть их с себя». Для того, чтобы понять свою веру (а она, по Чехову, "хоть какая-то" есть у каждого), как и свою любовь, стоит взять сборник эссе Клайва С.Льюиса (Тюмень., 2016). Ощущение диалога не проходит на протяжении всей книги, а великолепный, в чем-то страстный язык, не дает отвлекаться.

Хотелось бы поздравить всех с Новым годом. Пусть ваш следующий год будет лучше, чем этот, хотя, скорее всего, нас всех ждёт очень непростое время. Но это не страшно. Испытания всегда предлагают выбор - закончить или продолжить, уйти или остаться - и нормальный, «наш» человек, придя в состояние покоя, очень быстро начинает скучать по тому времени, когда был выбор. В окончательном решении всегда есть какая-то эсхатологичность, решенный окончательно вопрос есть зародыш конца мира, который наступит, когда решатся все вопросы или станет ясно, что нет ни одного правильного ответа на них. Поэтому да здравствует недосказанность, без которой нет ни Фауста, ни Онегина, ни «Мертвых душ», ни нашей живой души в целом! Кроме того, жизнь стоит затруднять и усложнять вполне сознательно, иногда нам, умным людям, скучно жить именно потому, что не хватает сложности, переживаний, дополнительных цветов, полутонов. Мы киснем и протухаем в благостной, кисельной, выцветшей благодати, к которой сегодня стремится большинство и куда нас тащат окружающие, и никак не можем понять, что же это такое - все, наконец-то, хорошо, но почему же так скверно? Нам хочется страдать страданиями других над старой книгой, любить безответно, нестись, чувствуя, как между ушей коня дует ветер рая, ворваться к кому-нибудь во главе мятежной толпы и «покончить со всем этим» раз и навсегда, чтобы потом… нет, не успокоиться, а опять искать страданий и трудностей. Всякая дорога из Иерусалима должна быть дорогой в Иерусалим – сказано давно, но точно. Однако и увлекаться теми самыми полутонами не стоит: умный человек отличается от глупца тем, что первый видит полутона, а второй не видит ничего, кроме полутонов. Поэтому хочется пожелать всем тревог и трудностей – это наждак, который счищает ржавчину с сердца. Пожелать не уронить того, что дано с неба. Пожелать чувства вины, что не все сделано, а то, что сделано, далеко от совершенства. Ведь если нет чувства вины - нечего ждать перемен. С Новым Годом!

«Мой год отдыха и релакса», Отесса Мофшег «Я верила, что у меня все наладится и исправится, если я смогу спать целыми днями». Главная героиня, имени которой мы не знаем – молодая, здоровая, красивая и не стесненная в средствах жительница Нью-Йорка. У нее есть работа и личная жизнь, но однажды она решает, что как-то от всего этого устала, и что здорово будет взять год отпуска и провести его во сне. Поскольку спать целыми сутками организм в норме не способен, героиня вооружается целой горой разнообразных таблеток и, просыпаясь, закидывается ими в разных сочетаниях, чтобы спать дальше. Тема какая-то слишком уж актуальная – кто, скажите на милость, не мечтал хоть раз за 2020 год заснуть и очнуться, когда этот чертов год уже закончится? Ну и на примере героини мы прекрасно видим, что это, конечно, никакое не решение проблем (а они у героини несомненно имеются, это только на первый взгляд она выглядит благополучной). Для меня эта книга о человеке, который на самом деле вообще никого в жизни не любит, и в первую очередь совершенно не любит себя. Читать об этом, с одной стороны, очень грустно, а с другой как-то целительно – понимаешь, что ты, обычный читатель с обычными проблемами, еще в общем-то вполне ничего держишься, если «отдых и релакс» героини не кажутся тебе привлекательными. Еще я, конечно, ждала, когда у девушки печень начнет отказывать с таким ядерным коктейлем препаратов – и очень удивлена, что ничего такого не случилось, а финал и вовсе выглядит так, будто замысел героини сработал (хотя по последним ее мыслям судя, вряд ли можно сказать, что она здорова). Читается книга достаточно быстро и легко, вот только перевод местами удивляет. Он вроде бы совсем свежий, роман вышел на русском в 2019 году, но местами думаешь: у переводчика что, не было доступа к интернету? Иначе как можно объяснить, что, например, тональный крем (foundation cream) переводят как «базовый крем», а объективацию женщины называют «опредмечиванием»? Еще там встречаются «микроволновый попкорн» и «СД» кириллицей (имеются в виду CD-диски), но это уже так, мелочи. Книга хорошо подойдет для чтения в моменты экзистенциального кризиса, когда кажется, что все тлен – только сперва убедитесь, что это не депрессия, а то мало ли. Если история героини кажется вам привлекательной, возможно, это повод отложить книжку и с кем-нибудь поговорить.

Страшные сказки Некоторое время назад стало популярным такое занятие: берется какая-нибудь диснеевская сказка (или любая другая), и все начинают обсуждать, какая же она на самом деле страшная и неподходящая для чистого и непорочного ребенка: "да их же оставили умирать в лесу, а они еще совсем дети!", или "посмотрите, там же убивают мачеху!", или "как можно рассказывать детям о предательстве!", или что-то еще в том же духе. К сожалению, те, кто так говорит, не понимают абсолютно ничего ни в том, какую роль играет фольклор и сторителлинг в жизни людей, ни, что еще хуже, в особенностях формирования здоровой психики их ребенка. Сказки, которые рассказывают детям (в том числе на ночь, в том числе про страшного волка), издревле с помощью сторителлинга знакомят ребенка с сложными и во многом непонятными, или неприятными, феноменами бытия. Сказки должны быть страшными. При помощи адаптированных для детского сознания образов они рассказывают о том, с чем еще пока маленькому человеку придется неизбежно столкнуться в жизни: о предательстве, о зле и добре, о смерти, о тяготах морально-этического выбора, и так далее. Чтение сказок — древний и безотказный инструмент подготовки ребенка к взрослой жизни. Чтение хорошей литературы — древний и безотказный инструмент подготовки подростка и взрослого человека к оставшимся годам их жизни.

​‍ Теодор Драйзер «Дженни Герхардт» Рейтинг: 10/10 ️«Дженни Герхардт» — второй роман Теодора Драйзера, опубликованный в 1911 году более чем через десять лет после скандально нашумевшей «Сестры Керри». Это тоже острый социальный роман, но уже через призму нетипичного для Драйзера характера главного героя. ️Для Драйзера характерно, что полностью вымышленных персонажей в его книгах не существует. В основу сюжета романа «Дженни Герхардт» положены события из жизни его старшей сестры Мэри. Сестра Драйзера стала любовницей богатого юриста и видного политика, однако тот бросил ее, узнав о нежеланной беременности. Всю жизнь писатель очень болезненно вспоминал об этом, а мы уже знаем, что все свои боли Драйзер отражал в книгах. ️Драйзер написал два романа «Сестра Керри» и «Дженни Герхардт» один за другим, и действительно в них есть много общего. Оба романа описывают тяжелые трудовые будни выходцев из нижнего социального сословия, борьбу за успех и выживание, сладкий аромат роскошной жизни и влияние общественного мнения на человека независимо от его социального и финансового положения. Но есть также огромная разница: Керри готова ходить по трупам, хоть никогда и не признает этого напрямую, а Дженни — благородная и нежнейшая душа, не способная на обман и предательство и всегда готова принести жертву ради любви. ️В основе сюжета — жизнь простой девушки из очень бедной многодетной семьи, Дженни Герхардт. Тяжелые удары судьбы сыпятся на неё один за другим, каждый кусок счастья в итоге оказывается разочарованием, но ничто в целом мире не способно сломить красоту и величие ее сердца. Интересный факт: Теодор Драйзер написал две развязки для романа «Дженни Герхардт»: одну — печальную, какая собственно и есть в продакшне, и вторую — получше и посчастливее. Позже писатель решил, что хорошая развязка мешает логике повествования и изменил ее в пользу текущей. Совет: два романа «Сестра Керри» и «Дженни Герхардт» безраздельно связаны, и не только временными рамками, но и эволюцией отношения Драйзера к своим героям. Он презирает Керри и преклоняется перед Дженни, и это не ускользнёт от взгляда внимательного читателя. топ_рейтинг https://telegra.ph/file/e5171c928ed54d3c1f0a0.jpg

Вечер, пирожочки. Новый год — самое время для манифестов, обещаний себе и экспериментов. У меня с долгосрочными обещаниями вообще так себе, но есть титаны духа, которые проводят целый год за достижением цели. Ну или не год, но все же! Про три такие книжки расскажу. Кортни Карвер работала рекламным менеджером в редакции модного журнала. Однажды она решила — очень иронично — провести челлендж, в котором три месяца она не станет ничего покупать и будет носить только 33 предмета одежды, обуви и аксессуаров. Из него родился project333 и одноименная книжка. Здесь можно было бы и закончить, потому что главную идею вы уже поняли. В «Проекте 333» Карвер рассуждает о плюсах подобного челленджа: Прощай, усталость от принятия решений! С одной стороны, 33 предмета гардероба это немного, а значит, можно не стоять перед набитым шкафом, грустно вздыхая, что надеть нечего — есть же чего, вы же уже решили. С другой — из 33 вещей можно составить довольно много комплектов (лучше один раз сделать это в свободный выходной). Прощайте, рассылки магазинов одежды, список маст-хэвов сезона и распродажная лихорадка! Три месяца можно пережить и без обновок и спокойно выкинуть из головы эту часть жизни, если она обычно вас стрессует. Здравствуй, диалог с собой! Отложив на время челленджа вот эти 33 вещи, вы кое-что о себе поймете. Какие фасоны, силуэты и ткани вам нравятся? Почему именно эта одежда — вам нравится ощущение себя, когда вы ее носите? Она классно сидит? Она обладает большой сентиментальной ценностью? Какая вы в ней в принципе? Это классный материал для рефлексии. У меня пара комментариев к книжке. Во-первых, она для тех, кто испытывает негативные эмоции, связанные с одеждой и ее количеством. Если «нечего надеть и маленький шкаф» это ваша проблема, то челлендж вам, скорее всего, зайдет. Или как минимум будет любопытно об этом почитать. Если же вас устраивает гардеробный шкаф 3*2, вы искренне наслаждаетесь обновочками и стабильно раз в три месяца покупаете по ключевой новинке сезона, потому что можете, то и класс, не нужны вам ничьи руководства :) Во-вторых, самый сильный эффект от прочтения (и от челленджа, конечно) будет, если вы никогда не разбирали шкаф с одеждой или делаете это крайне редко. Тогда ух и освобождение и классная новая вы. Если же вы стабильно раз в сезон проводите зачистку, гардероб у вас монодроб, и вы в принципе и сами бы подобную книжку написали, то, вероятно, эффект будет слабее. Но узнать о себе что-то новое всегда приятно. Что еще интересного: советы, как проводить отбор, поддержка на пути, много ободряющих страниц про то, как вам станет легче дышать и насколько меньше в жизни будет стресса. Минус книжки — такой себе перевод. В общем, проект мне показался любопытным, чтение на начало года — вполне. Сама не решила еще, буду ли участвовать в таком челлендже, но если буду — расскажу :) Электронная книга на ЛитРесе, бумажная в магазине Book24. Издали книжку . http://bit.ly/35tnMNi

​​​​​ книги Сначала не умереть, а потом думать о будущем.(с) Интерес к темам смерти, бессмертия и вообще к death studies в последнее время сильно повысился, особенно это заметно в российском культурном поле. В онлайн-журнале V-A-C Sreda вышло интервью с бывшей гитаристкой «Соломенных енотов» и преподавателем Гарварда Аней Бернштейн — о теории русского бессмертия, Николае Фёдорове, трансгуманизме, музейном насилии и вечной мерзлоте: https://sreda.v-a-c.org/ru/read-14 Много интересного к размышлению. Про крионику: «Крионика не обязательно говорит языком страхования и инвестиций. Русские крионисты говорят, что вообще хорошо было бы, если бы сохранение тел стало государственной программой, как медстраховка, чтобы это было доступно всем.» Про капитализм: «Они (трансгуманисты) постоянно говорят, что соревнование между фармацевтическими компаниями за лекарство для бессмертия — это совершенно бессмысленно и провально, потому что здесь речь идет лишь о грантах и отмывании денег.» Про воскрешение неугодных: «Если говорить о том, что Pussy Riot будут последними в очереди за бессмертием, то это какая-то своеобразная интерпретация Федорова, потому что у него бессмертие должно быть одновременно. Наоборот, федоровцев все время спрашивают: а как же, условно, Гитлер? <...> был очень четкий ответ, что это будет преображение, ведь у них идея христианского преображения является центральной. <...> То есть это будет уже совершенно другой человек. Они последовательно настаивают на том, что воскрешать надо всех, причем одновременно.» Про панк в русском космизме: «По степени радикальности самой идеи иммортализма они все кажутся мне панками. Таких вещей, какие придумал Федоров, никто не придумал! Взять и воскресить всех умерших, и вот прямо здесь и сейчас. Такое неуважение к биологическим законам кажется мне верхом панка, как и сама идея поставить статус этих «законов» под сомнение.» Про музей и самоархивирование: «Музей как некоторое утопическое сообщество людей, где каждый является архивистом своей жизни и жизни предков. Я связала эту теорию музея с двумя современными кейсами: один — это самоархивирование. <...> Раньше это называлось, кажется, lifelogging, когда человек собирал про себя полный архив. Современные трансгуманисты тоже занимаются чем-то похожим, скажем, постоянно себя записывают, ходят с камерами. Это один пример. А второй пример — это некоторая спекулятивная возможность сделать архив из геномных данных и применить его в деле универсального восстановления всех умерших.» Про музеи, психическое расстройство и насилие: «Речь идет о hoarding, психическом расстройстве, связанном с собирательством. В Америке это очень распространенный феномен, есть реалити-шоу про людей, которые не могут ничего выкинуть. Где грань между таким собирательством и собирательством, которое осуществляет музей? Как осуществить собирательство, которое предлагает Федоров, — без селекции, без насилия? <...> Федоров пишет о насилии, которое осуществляется в самой идее музея, в идее отбора, и о возможности создать музей, в котором не будет отбора.» Про человека: «...человек — это некий архив — геномный архив, архив памяти, записей, архив электроимпульсов, подсознания.» Фото: обложка книги The Future of Immortality: Remaking Life and Death in Contemporary Russia. https://telegra.ph/file/2e56651a54c3141bddbdf.jpg

Гуляю с собакой, смотрю на канадское умиротворение, простоту и аккуратность и думаю, что это совсем другой мир. А я откуда-то с изнанки, понимаете? Я скроена по-другому. Во мне навеки рельефы грязи, обглоданные хрущевки, гримасы стыда и страха. Конечно, я где-то разглажусь, но все равно до конца жизни останусь плодом той страны, которую так люблю, но жить в которой означает вечные потуги – за шкирку из болота. И это пытка бесконечностью. Сизиф бы предпочел свой камень. Здесь, в Канаде, люди просто живут: занимаются лужайками, зимой чистят снег, наряжают дома к праздникам, а на выходных делают барбекю (bbq) на заднем дворе. У них простые разговоры: рыбалка, машина, обед. Если это бездуховность, я предпочитаю ее. Никакая красота, знаете, не рождается в больной, изможденной душе. А красота – это искусство. Искусство же есть метафора бытия. Я предпочла другое бытие. Посмотрим, как это скажется на моей прозе.

​​​​​​ кино «Фрагменты женщины» Корнела Мундруцо — венгерская мелодрама с голливудскими актерами и предыстория сказки «Дюймовочка». Полагаю, по уровню драмы и величию замысла «Фрагменты женщины» задумывался как ‘Marriage Story’ Ноа Баумбаха (тоже нетфликсовский хит), но таковым в итоге не стал несмотря на убедительную игру и Кирби, и Лабафа. Простота и даже незамысловатость сюжета (родители переживают потерю ребёнка) выглядят органично, — американский кинематограф показательно все больше уходит в реализм без нарочито усложнённых метафор, поворотов и героев (как пример, та же «Брачная история» или «Кто в пятницу родился» Эдвардса). Наверное, даже можно говорить о новой волне американского кино, которая формируется прежде всего благодаря авторскому кино с его умением выводить не передний план глубинные переживания человека. «Фрагменты...» снимал венгерский режиссёр, и неудивительно, что фильм получился выдержанным в лучших традициях венгерского кино последних 15 лет — неброская, психологически точная и пронзительная мелодрама на обыденную, но очень личную тему. Здесь есть место и притчевости, и герои должны сделать осознанный выбор на пути к обретению счастья (или спокойствия, как угодно), что тоже, кстати, характерная черта для венгерского пост-социалистического кино (банальное: все устали от социализма, и нужна надежда). Ну, а режиссёр Корнел Мундруцо — «чудо из экс-соцстраны», признанный мастер и вообще любимец Каннского кинофестиваля. Тема беременности/абортов/выкидышей/детской смерти, как мы знаем, неплохо эксплуатируется в массовой культуре (особенно этим грешит отечественное кино, из свежего вспоминается совсем уж неуклюжий фильм «Чего хочет Слава» Оксаны Бычковой). У Мундруцо нет эксплуатации детского образа, хотя из описания к фильму именно она и ожидается. Режиссёр все внимание смещает на отношения между взрослыми членами семьи, вначале на главных героев, женщину и мужчину, а потом происходит странное — фокус переводится на главную героиню и ее мать. Примерно к 2/3 фильма становится понятно, что антагонистом главной героини является не ее партнёр, отец ребёнка, как нам было показано вначале, а ее мать. И фильм в итоге не о том, как семейная пара переживает родную смерть, а об отношениях между матерью и дочерью. Но даже такой интересный режиссерский ход не оправдывает и не объясняет внезапный слив героя Шайи Лабафа (боже, какая горькая ирония). Фрагменты женщины есть, но непонятно, что стало с фрагментами мужчины. Финал, однако, прекрасен — без невыносимости бытия, без открытой концовки, но индивидуальный для каждого зрителя. Чем хотите, тем фильм и закончится. Фото: кадр из фильма «Фрагменты женщины» https://telegra.ph/file/75b12ca619a05002a6aae.jpg

«Дурная кровь» Роберт Гэлбрейт Говорят, вчера был самый грустный Blue Monday в году. А я вот вздохнула с облегчением, ведь я дочитала огромнейший, тянущийся за мной с прошлого года должок. Что мы тут имеем: ни много ни мало (но только ни мало) 1100 страниц истории загадочного исчезновения некой Марго Бомборо. И вроде по ходу дела все идет неплохо, но тут вылезает мое любимое "Да, но..." Да хорошо написано (хотя местами странно переведено), и сюжет неплохой, но зачем так много? Какая разница кто там кого убил, когда пошла 900-ая страница плотного, напичканного ненужными подробностями текста? Тебе просто хочется, чтобы это закончилось. Не знаю, может книга нравится тем, кто любит страдания длиною в жизнь, но для меня такая графомания, еще и в детективной истории, совершенно не оправдана. Спокойно можно было бросить читать на середине, не узнать куда пропала эта тетка и будут ли вместе Страйк и Робин и жить себе дальше. 3 из 5️ https://www.goodreads.com/book/show/56098498

Ущипните меня! Как писателей, наша задача создавать произведения, в которые поверят. Они должны быть продуманными, логически обоснованными, с реалистичным поведением персонажей. Но порой действительность превращается в настолько фантасмагорический сюр, что прочитай об этом роман, вы бы лишь покачали головой и сказали, какая же это ерунда и чушь. Принеси мне кто рукопись, в которой людей в 21 веке пытаются отравить, после чего по приезде домой, судят прямо в отделении полиции, я бы лишь посмеялся. Прочитай я книгу, в которой президент страны построил дом за 100 млрд. рублей, я бы закатил глаза и бросил бы такое чтиво. Да что там, туалетный столик стоимостью со среднестатистическую квартиру в регионах я бы счёл полнейшей глупостью. В своё время многие знатно охренели, узнав про золотой батон Януковича, но тут всё куда круче. К тому же, это лишь дом и участок земли. Кто знает, что ещё сокрыто от глаз народа. Казалось бы, ну бред же. Бред! Брееед! Но нет, реальность куда бредовее, чем самая больная графоманская фантазия. МыслиВслух

Михаил Яснов «А вот и нет» Думаете, что никакая книжка не сможет отвлечь ребенка от поедания несъедобного и рисования на всех плоскостях, включая собственное лицо? А вот и нет! Интерактивная книга Михаила Яснова из серии «Учимся вместе» не даст заскучать ни ребенку, ни родителям. Следуя за стихами, малыш разгадает свою первую в жизни загадку: «Кто же спит в берлоге?». Может быть, медведь? А вот и нет, не угадали. И даже не медведица! Играйте в рифмы и запоминайте названия животных, чтобы в конце концов добраться до главного сюрприза! Разгадка очень удивит ребенка. Яркие иллюстрации Юлии Прохоцкой расскажут много маленьких историй, которые интересно разглядывать и додумывать. Вот лиса угощает чаем семью медведей, а вот поросята просыпаются и шалят, взгромоздившись друг на друга. С каждым героем книжки хочется познакомиться поближе, и ребенок вполне может это сделать, а родители могут от души посмеяться над выдумками маленького гения. Книга в Лабиринте https://www.labirint.ru/books/732557/

Есть ли какая-либо книга, которая дает четкий ответ на вопрос о том, зачем существует человечество в принципе. Есть! Учебник по обществознанию для 5 класса Л.Н. Боголюбова. В первом параграфе «Загадка человека» дан следующий ответ на вопрос о предназначении человека: «Итак, человек рождается не только для того, чтобы есть, пить, иметь красивый дом, получать блага для себя. Человек, как самое разумное существо на свете, должен заботиться о благе других, делать всё, чтобы на планете Земля все жили счастливо и дружно». Правда, мой психотерапевт вряд ли бы согласился с этим подходом (я уже слышу, как она говорит: «Дина, спасти всех невозможно, будет достаточно, если каждый человек на Земле спасёт всего одного, и нормально, если это будет он сам». А потом обязательно завела разговор про личные границы). Но мне больше импонируют ответы самих пятиклассников (особенно тех, кто параграф не читал). Например: «Человек – это что-то между творцом и обезьяной, он появился на Земле случайно и проживает свою жизнь без определённой цели и смысла» или «Может быть, и есть ответ на вопрос в чём смысл жизни, но если слишком сильно забивать голову его поисками, можно пропустить самое интересное». Подписываюсь под каждым словом. Задать вопрос книжному страннику вопросдня

В январе снова читала о приключениях Корморана Страйка и Робин Элакотт, а также неожиданно для себя проглотила любовный роман с малюсенькой долей научной фантастики. "Шелкопряд" Роберта Гэлбрейта оказался не менее увлекательным, чем "Зов кукушки". Во второй книге серии Корморану и Робин предстоит расследовать жуткое, почти ритуальное убийство человека, который бесил чуть более, чем всех своих знакомых и коллег. Интересно было заглянуть за кулисы издательского мира и покопаться в головах людей, которые там работают. Учитывая, что Роулинг не первый десяток лет обитает в писательской тусовке, наверное, какая-то доля правды в описании этих типажей есть. The big reveal в конце показался не таким уж неожиданным, несмотря на то, что убийцу я снова не отгадала. "Жена путешественника во времени" Одри Ниффенеггер вызвала спорные впечатления. С одной стороны, написано увлекательно и как-то эмпатично, что ли. Я все время представляла себя на месте Клэр - девушки, чей муж, Генри, неконтролируемо путешествует во времени. То есть он в любой момент может исчезнуть на неопределенное время, а когда появится снова, будет голый и голодный. Как тут строить долгосрочные отношения? Но этим двоим удалось, не в последнюю очередь потому, что Клэр была знакома с Генри с шестилетнего возраста, потому что он являлся к ней из будущего. Во время своих многочисленных визитов Генри рассказал, что им суждено стать мужем и женой, и Клэр все детство провела в мечтах об этом. А теперь вопрос: действительно ли им суждено было быть вместе, или это Генри внушил Клэр, что она должна стать его женой? Вот этот момент меня смутил. В остальном же - неплохо написанный, увлекательный и небанальный роман. Более подробно рассказала о нем в нашем подкасте, новый эпизод которого выйдет уже завтра.

папаприглашает В литературном лектории «Башня» в эту субботу, 6 февраля в 12:00 по московоскому времени будут говорить о том что такое «философский травелог» и почему Иличевскому дали «Большую книгу». Эссе о путешествиях – излюбленный жанр лауреата «Большой книги»-2020 Александра Иличевского. Но и «главные» его книги – «Матисс», «Перс», «Чертеж Ньютона» — тоже своего рода травелоги. Почему героям Иличевского не сидится на месте? Зачем они все время куда-то идут? От кого они убегают и к чему стремятся? И есть ли у их движения какая-то цель? Мы пройдем по тайным тропам одного из самых «титулованных» российских писателей («Букер», дважды – «Большая книга») вместе с историком литературы, преподавателем факультета журналистики МГУ Михаилом Эдельштейном. Лекцию можно послушать и купить отдельно по этой ссылке. А вот по этой ссылке можно забронировать две лекции сразу — лекцию Эдельштейна об Ильичевском и лекцию самого Ильичевского. https://lectorium.media/course/beskonechnoe-puteshestvie-aleksandra-ilichevskogo/?utm_source=tg&utm_medium=influence&utm_campaign=hemcall

​​Котиков любят все. Или почти все. Вашу покорную слугу, например, тошнит и от котиков, и от слова «котики». Они мне не кажутся по умолчанию милыми и уж тем более интересными, а что у меня дома их трое — это какая-то насмешка судьбы. Другое дело — читать о котах. И не какие-то справочники по гельминтам, по которым в детстве автор «Вкраций» познавал внутренний мир животных (в силу профессии родителей дома было много подобной литературы). Нет, читать о коте можно от лица самого кота. Приём не нов. Есть «Записки кота Мура», есть Саша Чёрный. Но такой развёрнутой эпопеи, как предмет сегодняшнего обсуждения, они не предполагают. Без особенных натяжек мы можем сказать, что «Дни Савелия» Григория Служителя — это новая энциклопедия русской жизни. Ненатужно, без вычурности, без особенных обязательств перед читателем автор рисует наш мир глазами кота Савелия, меняющего хозяев одного за другим. На какое-то время коллективным владельцем кота становится бригада молодых казахстанцев, приехавших в Москву в поисках заработка и счастья. «Ты, кот Темиржан, уже почти что окочурился, но Аллаху было угодно продлить твои дни. Мы нашли тебя в парке истекающим кровью. Целую неделю ты пролежал у нас в отключке, но потом я получил зарплату, и Жоомарт тоже получил зарплату, а Ырыскелди продал свой телефон, а Талгат тоже получил зарплату, и мы скинулись, чтобы отнести тебя в госпиталь для животных. Сначала доктор разозлился, потому что мы не принесли тебя раньше. Потом доктор сказал, что твое лицо ему знакомо. Доктор был хорошим человеком и мастером своего дела. Он вытянул тебя за хвост с того света. С помощью Аллаха, конечно. Если бы ты не был котом, то тебе следовало бы совершить намаз, но так как это невозможно, то я сделаю это за тебя». Савелий теряет семью, здоровье, почти — жизнь, но не теряет способности подмечать и анализировать. Здесь не будет смешных попыток посмотреть на мир человеческих предметов и отношений глазами животного (как у того же Саши Чёрного). Савелий — безмолвный рассудительный наблюдатель, сторонний созерцатель российской ежедневности. И прочесть «Дни Савелия» (как, видимо, и написать) — попытка на секунду остановиться, отстраниться и взглянуть на себя самого. Пусть и глазами кота. «– Мамочка, как меня зовут? Она подумала и сказала, что меня зовут Савелий. Почему она назвала меня Савелием? Не знаю. Наверное, в честь своего любимого трехпроцентного творога “Саввушка”, которым она питалась на протяжении всей беременности. Этот творог выносила на задворки магазина “АБК” кассирша Зина, и мама говорила, что это спасло нас от голодной смерти. В знак благодарности котолюбивой женщине она назвала одну мою сестренку Зиной, а другой сестренке дала имя АБК. А вот брата не успели никак назвать, потому что… В общем-то, он даже не успел понять, что родился. И возможно, с его точки зрения (если бы она у него была) это и хорошо. Потому что, когда вы еще настолько близки к одному краю небытия, другой его край не так уж сильно пугает. Ведь страх – это предчувствие утраты, а если у тебя еще ничего нет, то и бояться нечего». https://telegra.ph/file/a53fc6ca320330573e9bf.jpg

Постмодернизм здорового человека и постмодернизм курильщика Попался мне в глаза пост Елены Сафроновой с приглашением на познакомиться с текстом Виталия Аширова «Хур». И я прочитал, благо что там чтения-то повести на полчаса неспешного хода глазами. Прочитал и подумал, что в российской литературе есть всё же два типа постмодернизма (см. заглавие заметки). Постмодернизм здорового человека – это, конечно, в первую очередь Владимир Георгиевич Сорокин. Как бы ни относились к товарищу, но практически каждый текст его советского периода – это последовательная идейная деконструкция самой разной мифологии СССР (литературной, партийной, бытовой и т.д.). Он, если хотите, заложил основы постмодернистского канона, которые, к слову, после распада СССР размылись постепенно и в его текстах – неслучайно же романы нулевых по форме представляют фантастические и сатирические формы практически по классике этих жанров (ну, там сохраняются, конечно, местами элементы деконструкции, но это такая личная дань фирменному же стилю, виньетки на манжетах). Постмодернизм курильщика – это чистой воды эпигонство, основанное исключительно на заимствовании приёмов и методов сркн-стайла. Вот что из себя представляет повесть Аширова? Это набор сваленных в кучу стилистических словесных игр на основе всего корпуса прочитанных автором текстов вокруг одного-единственного фант-допущения (хуры – это такие живущие в земле непонятные треугольные ... – сорри, иначе не обозначишь – непонятного генеза и функциональности). Всё, больше ничего. Зачем текст написан, какая тут идея, к чему автор трудился лапками по клавиатуре – вообще непонятно. Не спасает даже ироничная как бы саморазоблачающая и бичующая отстройка Аширова от критиков в виде приложения-пародии на разгромную статью Кузьменкова. Сорри, конечно, я филфаков этих ваших не заканчивал, но, как человек постоянно что-то пишущий, на интуитивном уровне догадываюсь, что у любого, даже самого малюсенького текста, малейшей подводки к статье, должна быть идея. Идея рождает текст, нет идеи – нет текста. Это аксиома. А реферативный постмодернизм в стиле "потому что могу, а чому бы и нет, собственно?" – это не текст, а студенческое упражнение в аудитории на парте маркером, состоящее из трёх исключительно русских букв.

Дорога на небо — Скажи мне, мама,—ты знаешь много, Какая в небо ведет дорога? Идти ли нужно дорогой млечной, Что над землею сверкает вечно? Или на небо, к воротам рая, Ведет дорога еще другая? — О, ангел милый, далеко где-то Горит на небе дорога эта! И прямо с неба звезда святая Глядит на землю во тьме сверкая. Дорога эта—нам для примера: Чтоб путь наш в жизни такой был чистый, Как той дороги свет серебристый. Кто ищет правды, кто служит Богу — И в этом мире найдет дорогу Туда, на небо: грехи смывая, Любовь откроет ворота рая! О, ангел милый! К жилищу Бога И пред тобою везде дорога! Будь прям и честен, не будь лукавым, Иди на свете путем лишь правым,— И распростившись в свой час с землею, И ты засветишь во тьме звездою! Д.Д. Бохан (из Владислава Белзы). Детский иллюстрированный журнал «Светлячок», издатели ─ Александр Александрович Федоров-Давыдов и Мария Федоровна Лидерт, Санкт-Петербург, 1910 год. стихи

Наши за границей. В дороге. — Вот она, страна-то заморская — какая!... тьфу!.. дьявольщина!.. Птицы райские, да и те не то-б что о райском житии петь — ругаются, как пьяные матросы!.. От них, значит, и прияли это сквернословия окаянское… Вот еще с нами везут чорта, в курятник посадили… Кишь, проклятый!.. Цапается лапами, окаянный!.. Ох, ох, соколько за дорогу ту дьявольщины-то этой душа примет. Художник - Соломко, Сингапур. Журнал «Шут», Санкт-Петербург, 1899 год.

​​Тут Вадим Чекунов, этот грозный и непримиримый ниспровергатель «антилитературы всея шубинской Руси», в большом декабрьском ещё интервью изданию «Финбан» сподобился уделить мне целый разоблачающий абзац (см. скриншот). Ну и, поскольку по своей привычке пересказал как в том анекдоте насвистанную по телефону Рабиновичем арию, имею внести сюда ясность. 1. Идея отнюдь не романа, а рассказа в реалиях советско-финской войны у меня действительно сидит в голове. Рассказ предполагается фантастический, условно попаданческий – условно, потому что, если и будет написан, то и близко не по дурацкому шаблону каких-нибудь графоманских серий уровня рыночного книжного развала. Для того, чтобы написать этот рассказ мне действительно нужно будет засесть за изучение темы, чтобы минимально описанное в тексте соответствовало историческим реалиям (и уж тогда, Вадим, в том числе в работу пойдут в том числе и присланные вами материалы, за них я реально благодарен). Написание рассказа в ближайших планах, увы, не стоит, пока в реализации всякое другое, так что о чём тут говорить… 2. Что касается опять же уловленной вами из испорченного телефона стратегии личного продвижения в литературной тусовке – ерунда же. Да, действительно, представители «Редакции Елены Шубиной» приглашали меня на встречи своего читательского клуба. И на двух таких встречах я даже виртуально побывал, на обсуждении книги Евгения Чижова «Собиратель рая» и на обсуждении романа Шамиля Идиатуллина «Последнее время» (видео с обоих встреч лежат на ютубе). «Последнее время» Шамиля мне не понравился, о чём я честно сообщил ему и коллегам литблогерам на встрече, и даже попробовал объяснить, почему мне он не понравился. Более того, я написал даже довольно жёсткую и злую рецензию на роман Шамиля, эта рецензия, правда, пока что хранится в папке ноутбука, практически никуда на публикацию её не отправлял. Если бы вы, Вадим, действительно внимательно следили за моей страничкой на том же Фейсбуке, то, наверное, заметили, что уж в чём в чём, а в полировке различных частей партийных литературных бонз я замечен ни разу не был. Достаточно почитать те же самые прохладные рецензии на книги Яхиной или хотя бы рецензию на «Дождь в Париже» Романа Сенчина (книги, которые как раз выходили в «РЕШ», на секундочку). Забавно, кстати, что даже после моих отрицательных рецензий «РЕШ» приглашает поучаствовать в обсуждениях их книг. И не потому, что я какая-то там важная птица-говорун, а просто, наверное, у людей политика такая – привлекать к обсуждению книг лит-блогеров с внятной позицией, которые критикуют не на основе выщипывания мелких блох из текста, а с позиции чего-то более серьёзного, концептуального (ок, пусть глупо звучит, но лучшего слова сейчас не подберу). Понимаете, наверное, почему на ваши реплики в ФБ действительно красивая (тут я с вами согласен на 100%) пиар-менеджер «РЕШ» не реагирует от слова совсем?=)). 3. По итогу хочу дать дружелюбный совет, Вадим. Вы, если уж берётесь, кого-то в чём-то разоблачать, так хотя бы изучите матчасть, внимательно почитайте о чём пишет исследуемый вами объект, понаблюдайте за его дискуссиями с коллегами и т. д. Вроде бы ж банальная, как раз редакторская работа, а вы и с такой мелочью не справляетесь(((. И ни в коем случае не слушайте арий Рабиновича по телефону, там такого напоют… https://telegra.ph/file/f7d8cfff0df42d773fc50.jpg

Этот поезд был единственным шансом сбежать из Пекина. Последний билет: стоячее место в скоростном составе, который мчался на север. - Ерунда какая! - подумал я. - Куплю ящик пива, на нем и посижу. Спустя три часа чух-чуха в тамбуре мне наскучило. Я проглатывал банку за банкой и тряс в руках зажигалку, чтобы подкурить сразу же, как поезд остановится на какой-либо станции. В скоростных поездах курить нельзя, в отличии от обычных, где бычки плавают в ведрах с лапшой. Поэтому нужно быть на чеку, ведь остановки здесь короткие и фиксированные: две минуты, минута тридцать, шестьдесят секунд. - 美国吗? - возле меня шлёпнулась сумка, а за ней и владелец. Почему вдруг американец? Разве я похож на американца? Оказалось, что этот парень уже битый час ходит туда-сюда, чтобы привлечь моё внимание. Он отдал своё место во втором классе, стоявшему рядом пассажиру, чтобы прийти сюда и остаток пути провести на полу, болтая со мной. Это был первый раз, когда мне довелось выпивать и болтать со случайным китайским знакомым. Какого было моё удивление, когда спустя три часа болтовни о путешествиях и национальной кухне он сказал: - Тебя наверное очень любят девушки. - С чего ты взял? - Ты иностранец, у тебя большой член, а у меня совсем маленький, я ведь азиат. 美国 měiguó - Соединённые Штаты Америки

​Неон поджигал свинцовые облака, и город плевался кислотой. Я неспешно шёл из библиотеки в сторону дома, вдыхая пьянящий запах цветущей вишни. Библиотека - идеальное место, чтобы отдохнуть от назойливых жужжащих улиц. В Китае невыносимо громко. Остановившись у перекрёстка, я закурил, наблюдая за тем, как уставшие китайцы возвращаются домой. Недалеко вспыхнули камеры, и началась какая-то суета. Если группа китайцев одновременно хватается за телефоны - там действительно есть, на что посмотреть. По разделительной полосе дороги шла молоденькая хрупкая китаянка. Она визжала и смотрела, как ее сандалий застыл в воздухе. Она подошла к нему, засунула пальцы ног и что есть силы подкинула его выше. Тот с грохотом упал на капот проезжающей машины. Она подбежала, схватила его, швырнула на пол, выругалась на водителя, выругалась на сандали и повторила это снова. И снова. И ещё раз. Она продолжала идти посередине дороги и швырять свои сандалии в проезжающие машины. Я шёл по тротуару параллельно ей, чтобы не упустить момент, когда она добьется цели. Правда пока что не было ясно, какой именно. Её стеклянные глаза хаотично вертелись в глазницах, как у старых оловянных кукол. - Интересно, что она приняла? Ответ не заставил себя долго ждать. Китаянка оцепенела, медленно посмотрела на меня и закричала: - 迷幻药! - жуткое дерьмо. Толпа китайцев уставилась на меня и я решил уйти, как можно быстрее. Пока не решили, что это я ей продал. 迷幻药 míhuànyào - ЛСД

Book: «Падшие ангелы» Трейси Шевалье Вот что-то Трейси Шевалье на кого-то злилась, поэтому книга у нее получилась злая. И, главное, пострадали-то совсем невиновные. Трейси Шевалье нашла свою нишу: она берет какой-нибудь исторический сюжет или персонажа и вокруг него описывает жизнь. Просто жизнь. У нее не бывает хэппи-ендов (в лучшем случае не все умрут), у нее не бывает внезапных прорывов (Рокфеллер не приходит, принц не приезжает, даже никакая завалящийся белый конь не скачет ), но выходит все довольно правдоподобно. Построив «Падших ангелов» вокруг темы суфражисток Шевалье показывает много кладбища, много секса и не очень много суфражисток. В итоге, кладбище остается неприкосновенным, суфражистки в перспективе победят, а из-за секса (на кладбище, с суфражистками) столько проблем получилось, что в итоге жалко только бедную умненькую девочку Мод (от имени которой ведется большая часть повествования ️) да ее кухарку. Спасибо Трейси, хоть их ты не тронула. Мой личный рейтинг: 6/10 https://peresmeshniki.com/books/padshie-angely-tracey-shevalier/

В детстве мы с другом частенько играли в приставку, чаще всего в Star Wars. Игра 2000 года с отстойной графикой, но кому какая разница, когда тебе восемь лет? Фантазия делала всё за нас, и в недоработанных текстурах мы искали скрытые уровни и бонусы, когда на деле какой-то прыщавый программист попросту не доработал игру. Сейчас нам далеко за двадцать. Мы видели жизнь, видели смерть, мотались по миру, набирались опыта и ума. Но иногда, мы всё так же собираемся вместе, курим косяк и продолжаем искать скрытые уровни в той же самой игре. И порой эти уровни реальней, чем то, что происходит вокруг.

Данила Монтанари «Проклятие рода Плавциев» «Большинство убийств совершается именно в семьях. Где, как не в стенах родного дома, среди людей, живущих бок о бок, возникает самая яростная ненависть, вспыхивают самые жгучие страсти, рождаются зависть, ревность, жадность» После «Смерти куртизанки» https://t.me/booksfox/3740 я продолжаю погружаться в мир древнеримских детективов Монтанари, а Публий Стаций уже расследует новое дело. Три насильственные смерти в одном доме и древнее пророчество, которое вот-вот поставит точку на благородном роде Плавциев. А может кто-то умышленно прикрывается предсказанием ради денег и власти? Как и в любом классическом детективе, ответ следует искать в прошлом героев, вот только какая из тайн настолько отравляет настоящее и угрожает будущему. Помимо основной интриги, главным преимуществом книг Монтанари остаётся детальная проработка исторического сеттинга, внимание к традициям и развитию науки Древнего Рима. Книга в Лабиринте https://www.labirint.ru/books/784081/?point=olskp

Я уже могу заводить отдельную рубрику «Если вы читали и вам понравилось», где буду делать небольшие подборки схожих по стилистике и наполнению книг, угодивших в самое сердечко. Вот и сейчас поступил запрос на подборку чего-то в стиле «Исчезнувшей» Гиллиан Флинн. А кто я такая, чтобы отказывать своим подписчикам. Держите небольшую подборку с коротким описанием о каждой, чем-то похожей книге + ссылки в названии на более подробные рецензии, которые я писала раньше. «Судьбы и Фурии» Лорен Грофф Золотой мальчик и его жена счастливы вместе, но это лишь по мнению мужа в первой части, а вот вторая часть от лица его жены показывает их брак совершенно в другом свете. «Безмолвный пациент» Алекс Михаэлидес Если ты очень любишь своего мужа, это еще не значит, что в один прекрасный день ты не захочешь его убить, а потом замолчать на веки вечные, чтобы никто ничего не узнал. «Девушка в поезде» Пола Хокинс Главная героиня пытается поиграть в детектива, и несмотря на то, что она регулярно закладывает за воротник и всё либо путает, либо забывает, ей удается добраться до логический концовки. На эту книгу нет подробной рецензии, лишь потому что она меня немного выбесила. Но сюжет и интрига неплохие, прочитать и после прочтения сжечь. «Прежде чем я усну» С. Дж. Уотсон Кристин потеряла память 20 лет назад, и теперь каждый день ей приходится вспоминать кто она такая заново, а её мутный муж тут как тут, готов помочь, но по своим правилам. «Последняя миссис Пэрриш» Лив Константайн Первая часть рассказана от имени бедняжки, которая только и мечтает, что захомутать чего-то богатенького мужа, а вторая часть — это история жены того самого счастливчика. «Жена между нами» Грир Хендрикс Похожая история на миссис Пэрриш, семейный нуар с элементами детектива, где он, она, а между ними какая-то молодая, как бы это банально ни звучало, секретарша.

Как-то так получается, что я в последнее время больше читаю фейсбук, а в телеграм заглядываю вполглаза. Совсем недавно упёрся в потолок личной коллеции каналов (там стоит, напомню, ограничение в 500 штук) и, конечно, весь этот поток бесонечного контента осилить никаких возможностей нет. Тем не менее есть ряд тлг-каналов, куда я обязательно заглядываю. Один из таких каналов – канал Арсения Гончукова, известного сценариста, режиссёра и писателя. Так-то мы с ним и в фейсбуке дружим, но в фб его посты иногда у меня в ленте теряются, а тут всё как на блюдечке. Собственно, это интересный такой парадокс. Почему мы какие-то каналы читаем от корки до корки, а в некоторые не заглядываем месяцами? Наверное, потому что в голове всегда сидит тонкая личная грань – вот этот канал живой, непосредственный, интересный в каждой публикации, а вот тут… ну, тоже интересно, конечно, но всё равно как-то не оч., не то немножко вроде бы… Вот «ГОНЧ» для меня стопроцентно тот канал, который живой и который ОК во всех смыслах. Потому что тут не однообразная нудятина по какой-то выбранной автором теме, а каждый пост, который описывает самые разные явления киношной, литературной и философской жизни. Личный опыт в режиссуре и сценаристике, писательские лайфхаки, рецензии на прочитанные книги, а самое главное, то, что я читаю с огромным удовольствием, – это такие серьёзные философские размышления человека, который, переступив порог в 40 лет, задумывается о том, что такое жизнь, какая у него роль в этой жизни, кто он перед лицом вечности и бога. Такие телеги, конечно, можно было бы отнести к рефлексии любого мужика (не люблю слово «мужик», оно какое-то сексистское, но иначе я не могу выразиться тут) в состоянии кризиса среднего возраста, но, на самом деле, это же про важное, это про то, что всех нас так или иначе настигает в тот момент, когда НАСТИГАЕТ. А Арсений очень чётко, ясно и только в фирменной ему манере умеет высказаться о таких откровениях. И я – без шуток – даже думаю, что частично возьму вот этот вот философский гонч-стайл в качестве яркой речевой характеристики для одного из персонажей той повести, которую уже начал сейчас писать. Потому что это интересно, ярко, жизненно, в конце концов. Почему бы и не. Ну и да, если вы вдруг ещё не подписаны на канал Арсения, смело идите вслед за огнём. https://t.me/agonch

Контент Слово «контент» часто неправильно переводят на русский как «содержание», хотя на самом деле контент — это «наполнение». Это то, что кладут внутрь предмета для того, чтобы у него была какая-то форма, и чтобы его можно было бы кому-то показать и продать. На деле эта набивка не несёт в себе никакой ценности. 99% научно-популярных книг и статей по саморазвитию — контент, в котором один и тот же набор слов слегка перемешивается и каждый день выдаётся под новой обложкой. Ежедневные новости — контент, гениальная выдумка рекламодателей: каждую секунду в каждой точке земного шара что-то происходит, и была проделана огромная работа, чтобы убедить людей в том, что им зачем-то нужно об этом знать. Социальные сети, в особенности все, что делают так называемые “инфлюенсеры” — сплошной контент. Очередной “эксперт”, который делится своей “экспертизой” со всеми в клабхаусе — тоже контент. Когда мне действительно нужно узнать что-то важное — я точно знаю, куда мне идти и у кого спрашивать. Мне для этого не нужно листать новостную ленту. Бессмысленный контент — масло масляное. Не позволяйте контенту отнимать ваше время, тратьте его на то, в чем есть смысл.

​​ Язык чар Авторы: Пэйнтер_Сара Жанр(ы): Любовные_романы Современная_проза Описание: Гвен Харпер получает от двоюродной бабушки наследство – дом в небольшом английском городке. Есть лишь одно условие – она должна прожить в нем не менее трех месяцев. Не так сложно? Вот только женщины рода Харпер издавна славились необычными способностями, за что в городе их прозвали ведьмами. Гвен не хочет иметь ничего общего ни с магией, ни с этим местом. К тому же здесь у нее случились первая любовь и первые разочарования. И ведь стоит ей остаться – Гвен точно знает, – наверняка произойдет какая-нибудь чертовщина… Скачать Альтернативная ссылка: epub https://telegra.ph/file/56e47848763d468afebb8.jpg

Book: «Вирус, который сломал планету» Ирина Якутенко Если вы не знаете, кто такая Ирина Якутенко, самое время познакомиться. Российский микробиолог, Ирина с самого начала пандемии коронавируса рассказывает о том, что наука делает для того, что понять, что такое этот вирус и как с ним бороться. Все, что Ирина об этом узнала к началу осени, она суммировала в этой книге. И пусть за последующие полгода ученые продвинулись еще дальше, общее впечатление и, главное, правильное отношение к COVID-19 этот текст вам даст. ️ Ирина пишет только о том, что доказано. Поэтому на большинство вопросов: откуда взялся коронавирус, когда кончится пандемия, точно ли не болеют дети, найдем ли мы эффективное лекарство от ковида и какая вакцина идеальная, - она честно отвечает: «Не знаю». И это очень приятно слышать, потому что очевидно, что это правда. Но из этой книги вы точно поймете, как устроены коронавирусы (разные), что такое антитела, в чем отличия различных вакцин (станете звездой вечеринок, поверьте! ) и почему можно не носить перчатки, но обязательно носить маски. Но это не главное. Главное, что вы поймете, что если мы не будем отвечать за собственную безопасность, то мы будем жить в состоянии пандемии еще очень и очень долго. И под безопасностью она (и я) имеем в виду ношение масок (потому что сколько людей умрут от ковида, который вы им передадите, сидя без маски с метро?) и вакцинацию (потому что если вы думаете, что почувствуете себя плохо после прививки, то поверьте, вы почувствуете себя на самом деле плохо во время цитокинового шторма). И знаете что? Локдаун для меня был одним из прекрасных периодов жизни, я не прочь еще раз в нем посидеть. Но вы же хотите в прежнюю жизнь? Тогда читайте «Вирус, который сломал планету» и делайте прививку. Мой личный рейтинг: 8/10 https://peresmeshniki.com/books/virus-kotoryj-slomal-planetu-irina-yakutenko/

В одном телеграм-канале прошла информация, что в Россию пришла арабская книжная организация с деньгами, готовая финансировать переводы книг об арабской культуре, истории и тп. Такая практика давно существует – в частности именно благодаря ней у нас переводят немало финских и норвежских авторов нонфика. Я обрадовался, потому что арабский мир тоже входит в круг моих интересов, но вот книг о нем я «Бомборе» для издания почти не предлагал, ибо насчет коммерческих продаж вопросы. Но если шейхи готовы подставлять плечо, то вся затея выглядит куда перспективней. Я бросился смотреть, что у меня есть в закромах симпатичного. Сразу пришлось откинуть книги, уже номинированные на различные премии (таково условие Книжной премии шейха Заида). Другого условия я сразу не увидел – спонсировать переводы предполагалось с/на арабский. Стало ясно что вся эта история не для меня. Но работа проделана, и я решил показать вам, что бы я предложил эмиратцам поддержать для издания в РФ. Конечно, критичные и слишком провокационные вещи я бы им не подсовывал, лишь одну про пиво (Больно хороша оказалась книга, о которой я писал – про действия мировых пивгигантов в Африке). Ну и другими премиями награждали действительно классные работы, им бы тоже мог порадоваться российский читатель. Итак, что я выбрал: 1) A History of Islam in 21 Women. Hossein Kamaly Интересная подборка, заканчивающаяся даже родившейся в Росс. империи и жившей в XX в. 2-3) Kingdoms of Faith: A New History of Islamic Spain. Brian Catlos The Moor's Last Stand: How Seven Centuries of Muslim Rule in Spain Came to an End. Elizabeth Drayson Исламский период в Испании тянулся дольше, чем нынешний христианский (711—1492) – интересно послушать новые интерпретации. 4) Stealing from the Saracens: How Islamic Architecture Shaped Europe. Diana Darke. Архитектурные заимствования из исламской архитектуры тоже очень любопытно. В принципе издавать надо в паре с исламскими заимствованиями из византийской. 5) The Rise of the Arabic Book. Beatrice Gruendler Арабские книги/знания оказали огромное влияние на Европейскую цивилизацию. Хотел бы познакомиться с их историей. 6) Egypt's Beer: Stella, Identity, and the Modern State. Omar D Foda. Знакомый каждому, кто бывал на отдыхе в Египте бренд, похоже, является больше, чем просто одной из марок пива. Икона национальной идентичности в стране-родине “Братьев мусульман”? Неожиданно и интригующе. Новую историю нынешней территории ОАЭ не стал бы, хотя и высокие рейтинги. Но еще сделаю баттл 2-3 книг по истории арабов. У нас в последние лет 10-15 издавали парочку, а недавно вышла еще одна всеобъемлющая на Западе. Посмотрим, какая лучше. Потому что арабский мир не далекая абстракция, а уже несколько лет имеет шансы постучаться почти в каждую российскую семью. Похоронки из Сирии приходят родным всех: от солдат до генералов.

​​Я тут продолжаю думать про Ванессу и про жизнь свою. ⠀ И вот что вспоминаю. ⠀ Будучи подростком, я с большим вниманием относилась к всевозможным гороскопам, тестам и типологиям. Причем не к тем из них, что дают прогноз на завтра, а к тем, что описывают личность и характер (ну знаете, если вы телец, то вы упрямы, а если ваш цветок хризантема, то карьера для вас на первом месте, и подобная чушь). Не потому что я в них прямо всерьез верила — я вообще не думала в таких категориях тогда, критическое мышление позже отросло. Но это был "верный способ" узнать, какая ты. Что у тебя за характер, к чему ты стремишься, что любишь и чего хочешь. Очень легко: вот два абзаца текста в глянцевом журнале, которые все тебе расскажут о самой себе, только подставь свою дату рождения. ⠀ Почему мне кто-то должен был это рассказывать, спрашиваете вы? Что я, сама этого не знала, что ли? А вы помните себя подростком? Вы сразу знали ответы на эти вопросы? Не уверена, что с этим знанием мы рождаемся. Оно приходит со временем, постепенно: что-то нам проговаривают родители, что-то можно услышать от сверстников. Что-то, в конце концов, если повезет, можно понять о себе самостоятельно. Но далеко не ко всем это понимание приходит в 14-15 лет, когда оно нужно, кажется, больше всего на свете (какая я? а я красивая? а веселая? а мальчикам нравлюсь? а со мной интересно?) — и в жизни Ванессы, например, тут появляется Стрейн, который ей как раз и рассказывает, какая она. Вроде как подводит к зеркалу и дает туда заглянуть. Всегда ведь легче получить готовые ответы, чем искать их самостоятельно. За эти рассказы очень легко ухватиться, придерживаться их, как своего курса по жизни — и очень, должно быть, больно обнаружить в какой-то момент, что они не вполне правдивы. А самое важное - вовремя отделиться от чужого мнения, научиться фильтровать: вот тут говорят, что я красивая, и я, пожалуй, соглашусь, — но если в связке идет то, чего я якобы должна хотеть, а на самом деле нет, то я в такое не играю. У Ванессы отделиться как раз и не получается долгое время. Это все, конечно, называется словом самооценка, и далеко не у всех взрослых она стабильная и здоровая, что уж о подростках говорить. ⠀ Я вот и в тридцатник, кажется, только-только начинаю что-то про себя понимать. Ну, гороскопы больше не читаю, и на том спасибо, даже с этим не всем везет. https://telegra.ph/file/407f28b7951aad8898cbe.jpg

Т.Н. Толстая «Кысь» (2000 г.) Недалёкое будущее. Люди таки доигрались с АРУЖИЕМ (с) и произошёл Взрыв. Спустя почти 200 лет со Взрыва люди, а точнее - голубчики, о которых пойдет речь в книге, поживают в славном городе Федор-Кузьмичске, который когда-то назывался Москвой. Голубчики промеж себя делятся на Прежних - тех, кто уцелел после Взрыва, да простых голубчиков. Есть ещё Перерожденцы, но тех скотиной считают. Хоть они и на людей похожи, и в карты играть умеют, но работают тяговой силой да бегают на четвереньках. Каждый из голубчиков - мутант, а вернее, у каждого есть своё Последствие. У кого когти медвежьи, у кого глаза в темноте светятся, у кого вся голова в петушиных гребнях, у кого из подмышек сразу ноги растут. Ну, это дело житейское. А у Прежних только одно последствие - бессмертие. Живут в Федор-Кузьмичске просто. Каждый - в избе, в которой есть только печь да лежанка. Главная валюта в народе - мыши. Из них - хоть щи вари, хоть шапку шей, хоть на торжище на другую снедь или книги обменивай. Есть в Федор-Кузьмичске и Федор Кузьмич, который придумывает законы да искусство, есть Большие и малые Мурзы, есть Рабочие и’збы, где писцы книги на бересту переписывают, есть вкусные грибыши и есть страшная Кысь, но она - уже не в городе, а далеко на Севере. Есть и главный герой - Бенедикт. Он, с одной стороны, хочет прожить незатейливую жизнь голубчика. С другой - мать его была Прежней, многому его учила и теперь нет ему покоя, всё гложет что-то Бенедикта изнутри, какая-то тяга, страсть. Толстая создала удивительный мир. В нем необъяснимо гармонично уживаются сказочность и чернуха. В Федор-Кузьмичске есть и вождизм, и домашнее насилие, и неприкрытое воровство, и взяточничество, и отсутствие каких-либо моральных норм. А рядом с этим - терема, румяные девицы, мечты Бенедикта о птице Паулине и полях тульпанов (с), довольство голубчиков своим простым бытом и пламя Дейенерис Таргариен Никиты Ивановича. Толстая максимально наглядно, но без единой капли морализаторства показывает, что будет, если не беречь такие составляющие нашей жизни как природа и искусство. Показывает во многом через сатиру, которой в книге очень много - политической и общественной. С одной стороны, вот же глуповатые голубчики, живут себе без цели и дум о смысле жизни, от получки и до получки, и то, если Мурза накануне не напьётся. С другой - кого-то эти голубчики смутно напоминают. Но даже не интересный мир, не наполненные герои и не острая сатира - главные драгоценности книги. Главнейшая ценность - это язык. Толстая писала «Кысь» 14 лет, и эта книга - действительно огранённый драгоценный камень. Язык, которым описываются события и разговаривают герои - это отдельный вид искусства, это особое, очень смачное удовольствие. Он полон разнообразия и красок, в нем есть архаизмы, просторечия, слова вселенной «Кыси», академизм Прежних, простота голубчиков и нарочитая разнузданность перерожденцев. От чтения таких насыщенных предложений испытываешь огромное и уже подзабытое удовольствие. Вспоминаешь, какой же наш язык многоликий и выразительный. Знаете, после книги Толстой у меня было ощущение, будто до этого я долго слушала довольно качественную музыку 2-3 инструментов, а потом послушала большой симфонический оркестр. Итак, в сухом остатке какие у «Кыси»плюсы: Интересный постъядерный мир; Простой, но затягивающий сюжет; Харизматичные, очень живые герои; Колкая сатира; Великолепнейший язык. Рекомендую ли читать? Да, на 101%! Читали «Кысь»?

​​ Homo Incognitus: Автокатастрофа. Высотка. Бетонный остров Авторы: Баллард_Джеймс Жанр(ы): Фантастика Описание: В 1975–1977 годах Баллард создает условную «трилогию городских катастроф», в которой демонстрирует, какая тончайшая грань отделяет современного, цивилизованного, уверенного в себе человека от падения в бездну голодных инстинктов, расщепляющих личность на примитивные составляющие. «Автокатастрофа». Шокирующая история о любителях экстремального секса – метафора болезненного стремления к наслаждению, к обезличенной механизированной свободе. «Бетонный остров». Робинзонада ХХ века, драма человека, оказавшегося в ловушке, в одиночестве среди миллионного города, среди равнодушия проезжающих мимо, – в месте, населенном призраками прошлого… «Высотка». Тысячи квартир суперсовременного здания, заселенные преуспевающими специалистами, сливками среднего класса, постепенно превращаются в клановые убежища озлобленных дикарей. Скачать Альтернативная ссылка: epub https://telegra.ph/file/f70996a22f7f6e92770f5.jpg

​​«...я встретил, может быть, всего только трех-четырех человек, которые понимают положение крестьян, которые понимают, что говорят крестьяне, и которые говорят так, что крестьяне их понимают», — писал Энгельгардт в 1873 году в своих «Письмах из деревни». А чуть ранее Иван Тургенев изобразил в «Отцах и детях» чудную сцену. «Мужик либо не отвечал ничего, либо произносил слова вроде следующих: «А мы могим… тоже, потому, значит… какой положен у нас, примерно, придел». – «Ты мне растолкуй, что такое есть ваш мир? – перебивал его Базаров, - и тот ли это самый мир, что на трех рыбах стоит?» - Это, батюшка, земля стоит на трех рыбах, - успокоительно, с патриархально-добродушною певучестью, объяснял мужик, - а против нашего, то есть миру, известно, господская воля; потому что вы наши отцы. А чем строже барин взыщет, тем милее мужику. Выслушав подобную речь, Базаров однажды презрительно пожал плечами и отвернулся, а мужик побрел восвояси. - О чем толковал? – спросил у него другой мужик средних лет и угрюмого вида, издали, с порога своей избы, присутствовавший при беседе его с Базаровым. – О недоимке, что ль? - Какое о недоимке, братец ты мой! – отвечал первый мужик, и в голосе его уже не было следа патриархальной певучести, а, напротив, слышалась какая-то небрежная суровость, - так, болтал коё-что; язык почесать захотелось. Известно, барин; разве он что понимает?» Сегодня нам невозможно понять, как велик был разрыв между господской и крестьянской жизнью — не только в обычаях, привычках и условиях жизни, а даже в мироощущении. «Вкрации» предлагают подборку книг о жизни крестьян в Российской Империи: 1. М. Салтыков-Щедрин. Пошехонская старина Объемный и красочный роман, подробно живописующий уклад помещичьего дома и отношение господ к крепостным. 2. Н. Лесков. Житие одной бабы. Тупейный художник Тот самый Лесков, который написал «Левшу» и «Очарованного странника», рассказывает о крепостных, которые не могли сами распоряжаться своей жизнью. 3. И. Кондратьев. Салтычиха Известность реальной помещицы Дарьи Салтыковой зиждется на её жестокости к крепостным. В романе рассказывается о её жизни, деяниях и суде над нею. 4. Т. Фарафонтова. Крепостная бабушка Крестьянка рассказывает о своей жизни до и после отмены крепостного права. 5. С. Могилевская. Крепостные королевны Произведение советской писательницы повествует о крепостном театре, в который подневольных актеров сгоняли насильно. https://telegra.ph/file/2010358d6583bf37b569f.jpg

Вдохновение и письменный стол Мне очень нравится, как на вопрос “откуда к вам приходит вдохновение?” ответил Филип Пулман, британский писатель не самой последней величины: “Понятия не имею, откуда оно приходит, но точно знаю, что если оно не найдет меня за моим письменным столом, то развернется и уйдет.” Конечно, вы итак прекрасно знаете, что вдохновение — это просто когда много и прилежно трудишься, но какая иллюстрация! Мне легко представить, как муза прокрадывается в рабочий кабинет автора, подходит к столу — а автора-то и нет на месте. Автор, может быть, в поисках вдохновения поехал в Каппадокию делать фотографии воздушных шаров, или сидит на лекции “как найти вдохновение?”, или просто пошел послушать Штрауса в ближайшую консерваторию. Но муза ведь об этом не знает! Да и своих дел у нее хватает — муз мало, писателей и прочих нуждающихся во вдохновении — много. И вот она пожимает плечами, разворачивается и уходит. А в консерваторию на Штрауса можно идти просто ради удовольствия, а не обязательно за вдохновением.

Book: «Дега. Хочу быть знаменитым и неизвестным» Анри Лауретт За что я люблю книги про деятелей искусства, так это за то, что ты постоянно находишь в них что-то новое про, казалось бы, прекрасно знакомых тебе персонажей. Вот Эдгар Дега. Балерины. Во всех видах. Что ж про него можно новое узнать? Для начала неприятная вещь. Дега был ярым антисемитом. Естественно, что во времена дела Дрейфуса, он был против Дрейфуса, но даже и в совершенно спокойных годах считал евреев злом. И самое смешное (а тут можно только смешное подмечать, чего уж ), что считал он просто, потому что был типичным французским буржуа. No other reasons. Во-вторых, семья у Дега шикарная. Дедушка в свое время сбежал в Италию и владел в Неаполе кучей бизнесов и несколькими дворцами. Огромное количество дядьев и теток расползлись по Апеннинскому полуострову и всегда обеспечивали племяннику неплохие летние каникулы. А папочка его еще и удачно женился (в Париже) на дочери богатого новоорлеанского промышленника. В общем «от Севильи до Гранады», от итальянского сапога до Нового Света, везде было место Эдгару Дега. В-третьих, Дега очень долго жил. Уже умерли все импрессионисты, уже умерла вся семья, уже почти закончилась Первая мировая и вот-вот в течение пары недель раздуется костер мировой революции в Петрограде – только тут Дега сдал позиции в очень и очень преклонном возрасте. И в самом важном. Дега не рисовал балерин. Точнее рисовал, но очень немного и очень недолго. И вообще сказать, что Дега рисовал что-то конкретное, в принципе невозможно. Потому что он своего рода Протей от искусства. Он одинаково изображал портреты родственников (см. выше – какая толпа!), жанровые сценки (от скачек до уличных зарисовок), пейзажи, мифологические и исторические сюжеты и натюрморты. В общем, бог с ними, с танцовщицами. Я за «Семью Беллелли». ️ Мой личный рейтинг: 7/10 p.s. Ах да, и обо всем этом в книге Анри Луаретт. https://peresmeshniki.com/books/dega-hochu-byt-znamenitym-i-neizvestnym-anri-luarett/