Посмотрела очень теплое интервью Галины Юзефович с Людмилой Улицкой и подумала, что про свои читательские отношения с Улицкой мне есть что рассказать – и в рассказе этом будет много биологии))
Мое первое воспоминание о ее книгах: мне лет 13-14, и у нас в доме появляется «Казус Кукоцкого» - почему-то не книга, а какая-то гигантская распечатка, невесть откуда взявшаяся (компьютеры уже были, но интернет еще мало у кого встречался; не руками же набирали?) Такой себе самиздат, плавно переходящий в пиратство. Я тогда уже решила, что буду биологом, и бабушка иногда «проверяла меня на прочность»: рассказывала, каким «ужасам» учат на биофаке, и все выпытывала, смогу ли я резать лягушек, ведь если нет, то какой же я биолог. Как вы понимаете, в «Казусе Кукоцкого» есть одна-единственная сцена, которую я с тех пор на всю жизнь запомнила, потому что именно ее добрая бабуля мне и подсунула. Там юная героиня устраивается работать в лабораторию, и работа ее заключается в том, чтобы делать препараты мозга новорожденных мышат. Ну и весь процесс описан в красках на паре страниц, конечно же. «Сможешь так же?» - вопрошала бабушка. «Если хочешь быть биологом – придется быть готовой такое делать!»
Что ж, спустя почти 20 лет должна сказать, что мне удалось стать биологом, не убив ни одно позвоночное животное (коллекция насекомых не в счет): как раз к моему поступлению на биофаке упразднили использование животных на практикумах по физиологии, заменив их компьютерными моделями. И дальше как-то тоже не пришлось: в качестве специальности в универе выбрала микробиологию, а в аспирантуру пошла на геномику растений. Не то чтобы я считала, что использовать животных в научных целях недопустимо – иногда без этого, к сожалению, никак; просто хочется зафиксировать, что наука биология сегодня намного шире, чем бесконечное убийство бедных мышек и кроликов.
Дальше у меня, тоже в подростковом возрасте, был небольшой кризис выбора между биологией и филологией – и тут Улицкая тоже была успокаивающим примером и для меня, и для мамы с бабушкой: вот, мол, можно быть генетиком и писать книжки при этом.
Тут мне хотелось бы отметить, что сама Людмила Евгеньевна, часто в интервью вспоминающая, что работала когда-то генетиком (недолго), в основном использует биологию как источник метафор, не особенно соблюдая достоверность фактов. Вот как в интервью Юзефович, например: чтобы объяснить привязанность к дому, говорит, что это «биологическое» - мол, у всех животных есть инстинкт дома, а человек «обладает всеми теми инстинктами, которыми обладают кошка и собака, но некоторые (инстинкты) он изжил, а некоторые приобрел новые». Звучит поэтично, но не слишком биологически верно.
Вспоминаем уже, кажется, всем набивший оскомину факт: по современным научным представлениям, у человека нет инстинктов, вообще никаких, кроме одного – eyebrow flash, инстинкта поднимать брови при виде приятного нам человека. Тут, конечно, проблема еще и в том, что в обывательском смысле инстинктами привыкли называть все подряд, при том что биологический термин «инстинкт» имеет строго определенное значение; есть рефлексы, потребности, научение – и ничего из этого к инстинкту отношения не имеет. На эту тему есть выдающийся ролик у «Все как у зверей», посмотрите, если еще не.
Делает ли все это Улицкую менее великой писательницей? Нет, так я не думаю – просто и великие люди бывают правы и точны не во всем. Использовать биологию как метафору тоже не преступление – напротив, иногда это может быть интересным литературным решением, но все, конечно же, вопрос уместности и понимания разницы. Наверное, так. Хотя биолог во мне не перестанет содрогаться от повсеместно используемых выражений вроде «культурный генокод» или «ДНК стиля»))
Еще напомню про старый свой пост о книге Улицкой «О теле души», где я, конечно, тоже до биологов докопалась) https://www.youtube.com/watch?v=zNFcL3Dw2TE&t=754s
4498